Между тем головная боль нарастала, приступы ее становились непереносимыми. Порой Дорис казалось, что комната либо вращается вокруг своей оси, либо, по крайней мере, раскачивается. В моменты, когда боль только набирала силу, возникала мысль о том, как он собирается действовать дальше. Ситуация сложилась откровенно двусмысленная. Вид Брюса не предвещал ничего хорошего, она понимала: просто так от своих намерений он не отступится.
Когда Дорис бросилась вон из комнаты, то услышала его рык:
– Куда вас к черту понесло?!
Но ей было уже не до него, к горлу подступила тошнота. Дверь ванной, к счастью, оказалась рядом, и она ворвалась туда. Ее начало выворачивать, едва она склонилась над унитазом. Как ни странно, но в этот момент она вспомнила, как ненавидел любые проявления физической слабости Дейвид, может, в этом сказывалось его опасение стать для кого-нибудь обузой. Через несколько секунд боковым зрением она увидела, что рядом с ней остановились блестящие ручной работы туфли. Для нее было дополнительной мукой знать, что он стал свидетелем ее состояния.
– У меня приступ мигрени, – пояснила она слабым, но все же злым голосом.
Из последних сил она попыталась принять вертикальное положение. И тут она услышала шум воды. Брюс включил кран над раковиной. Испытывая к нему чувство, напоминающее благодарность, Дорис умыла лицо и прополоскала рот из стакана, который он вложил в ее трясущиеся руки.
– Почему вы раньше не сказали мне, что вам плохо?
– Для чего? – поинтересовалась она.
Ее шатало. Ей даже не хватило сил протестовать, когда он с тихими проклятиями обнял ее за плечи, чтобы не дать упасть. Дорис настолько была поглощена борьбой с болью, что не обратила внимание на фамильярность, с которой он обращался с ней в данный момент. Никаких эмоций его объятия не вызвали, она только чувствовала, что прижата к твердым мышцам его широкой груди. Правда, неожиданно возникло неясное ощущение того, что в нее потихоньку вливается энергия, исходящая от него.
Через несколько минут сильные руки уложили ее в кровать. Он убрал верхний свет, затем так быстро и ловко раздел ее, что, будь Дорис в другом состоянии, это насторожило бы ее. Но сейчас она испытывала только чувство благодарности за заботу.
Она не стала открывать глаза, когда почувствовала прикосновение ко лбу губки, намоченной в холодной воде. У Дорис возникло ощущение, что боль отступает. По телу разлилось блаженство.
– Может, позвонить вашему врачу?
