– Мири… Мне не хотелось говорить тебе этого, пока я не была уверена. Но у меня еще одна весточка от моего друга, мудрой женщины, которая живет в Сан-Мало. – Она помолчала еще, глубоко вздохнула и произнесла: – Он вернулся.
Мири не надо было спрашивать, о ком говорит аббатиса. Внутри у нее все сжалось до боли так, что она обхватила живот руками.
– С-симон Аристид? – запнулась она. – Но о нем не было слышно многие годы.
– Тем не менее, его видели в Бретани. Ле Балафр слишком заметная фигура, чтобы его с кем-то спутать. Похоже, он путешествует один, без армии охотников на ведьм, но это не делает его менее опасным.
– Мне об этом можно не говорить.
Мири вскочила со стула, пытаясь скрыть возбуждение, подошла к клетке и бросила крошки хлеба через решетку. Захлопав крыльями, вороны спрыгнули с жердочки и стали жадно клевать своими длинными клювами.
Волчьи птицы – так прозвали любимых воронов Мари Клэр. Хищники!
Совсем как Симон.
Но это не всегда было правдой. Мысли Мири унеслись в далекую полночь к покрытому коврами камню среди возвышающихся огромных столбов и пылающих факелов. Ночной ветер играл темными локонами на лбу Симона, контрастно подчеркивая белизну его кожи… самого красивого юноши, которого она когда-либо встречала.
– Я думала, что все охотники на ведьм старые и уродливые, – с восхищением произнесла она, и Симон улыбнулся ей своей обворожительной улыбкой.
– Странно, что я всегда думал о ведьмах то же самое!
– Но я не ведьма.
– А я не говорил этого.
И Симон действительно так не говорил, по крайней мере, тогда. Сообразив, что Мари Клэр обращается к ней, Мири отбросила тревожные воспоминания.
– …и, возможно, теперь ты поймешь, почему я так беспокоюсь о твоей репутации как Хозяйки леса. Боюсь, что Симон Аристид до сих пор не отказался от преследования твоей семьи после вашего бегства с острова Фэр. Я не думаю, что он обидит тебя. В отношении тебя он всегда проявлял деликатность.
– Деликатность? Он не способен на такое, хотя однажды…
Мири снова погрузилась в воспоминания. Однажды она поверила, что в Симоне можно найти много хорошего, что он просто заблуждается, ошибается, страдает. Если бы ей удалось вытащить его из этого мрака, она смогла бы излечить его, но ее умение обращаться с дикими животными привело ее к мучительному пониманию, что некоторые существа бывают изранены до такой степени, что им невозможно помочь, когда у них появляется пустой взгляд. Именно этот взгляд увидела она у Симона. У него больше не было души.
