Но ведь раньше он поступал именно так, и к чему это его привело? Он положит этому конец здесь и сейчас!
– Хочешь, чтобы я с тобой поговорил? – прорычал он. – Объяснил, что произошло? Я пытался тебя пощадить, но поскольку ты проникла в мой дом и стала умолять меня таким трогательным способом, я тебе скажу.
Должно быть, его гнев напугал ее, потому что она, сжавшись в комочек, пролепетала:
– Боже мой, Камал, не надо…
– Нет, надо. Ты зашла слишком далеко для женщины, у которой, я думал, есть хотя бы капля ума и достоинства, поэтому тебе придется меня выслушать. Я положил конец нашим отношениям, потому что ты мне опротивела.
Соскочив с постели, Элия принялась собирать свою одежду.
– Пожалуйста, остановись!
Но он неумолимо продолжал:
– Ты выслушаешь до конца всю правду о себе. Думала, тебе удастся так сильно опутать меня своими чарами, что я ничего не замечу? Самая популярная шлюха в Лос-Анджелесе честнее, чем женщины вроде тебя, представительницы консервативных культур, которые утопают в пороках, когда вырываются на свободу. Хочешь знать, почему ты относишься к их числу? Потому что для тебя порок – удовольствие, а не необходимость.
– П-пожалуйста… я… я уйду… только п-перестань… – всхлипывала Элия.
Когда она попыталась проскользнуть мимо него, он схватил ее за руку.
– Я думал, тебе хватит ума понять, что ты для меня значила. Ты была для меня всего лишь приятным развлечением, которое позволяло мне коротать часы досуга во время моего пребывания в Америке. Не больше.
Элия содрогнулась, словно он ее ударил, и попыталась вырваться. Камал боролся с искушением привлечь девушку к себе и попросить у нее прощения за грубость. Его пальцы крепко сжимали руку Элии, от ее дрожи по его телу пробегали электрические разряды.
Тогда Камал почувствовал, что внутри него снова поднимается знакомая волна гнева, обиды, негодования. Он словно вновь увидел, как она направляется в постель к другому мужчине. Одному из многих, как он узнал позже.
Это придало ему сил, и он с отвращением выпустил ее руку, словно та была липкой и грязной.
– Теперь можешь идти.
Элия отстранилась, и он обнаружил у себя на руке горячие капли влаги, угрожавшие прожечь его кожу. Это были слезы. Ее слезы.
Смесь ярости и чувства вины чуть было не затуманила его рассудок.
Элия уже подошла к двери, когда он окликнул ее.
Она резко повернулась, будто сломанная марионетка, но сквозь ее отчаяние по-прежнему проглядывала надежда на то, что он уступит в последнюю минуту.
