?
Посланник молча сидел у самой кромки спокойного океанского прибоя, слегка похлопывая себя по ладони лезвием кинжала.
У эльфов никогда не течет кровь. Все повреждения их тел очень быстро заживают.
Посланник сжал ладонь в кулак, обхватив лезвие кинжала.
Из его сжатой в кулак руки начала сочиться и стекать кровь. Он разогнул пальцы и внимательно посмотрел на глубокие порезы.
Они оставались глубокими и выделяли липкую темно-бордовую кровь.
У него вырвался быстрый вздох облегчения.
Сколько ему лет? Как долго он живет? Почему он не может вспомнить, что менялся? Почему у смертных появляются седые волосы, а Посланник остается без изменений?
Ничего не претерпевает изменений в Эльфийском Царстве.
Если он никогда не вернется назад, посеребрятся ли однажды и его длинные черные волосы? Странно, но эта мысль ему очень понравилась. Непрошенные мысли о ребенке снова появились в его мозгу. Он представил, что держит на руках маленькую девочку, похожую на тех, каких он видел у крестьян, и вытирает ей слезы. Учит ее взбираться на деревья, мастерить маленькие деревянные лодочки и пускать их в плавание, приносит ей выводок котят, мама которых умерла при родах.
– Кто я? – закричал Посланник, сжимая голову руками.
Он неожиданно осознал, что более правильным будет вопрос – кем он был когда-то?
Джейн наблюдала за ним, стоя на ступеньках у входа в замок. Он сидел спиной к ней в сгущающихся сумерках, сжимая голову руками и устремив взгляд далеко в море. По одной его руке текла кровь. Неожиданно он резко поднялся, она увидела как серебром мелькнуло лезвие кинжала, который он с размаха бросил в море.
Соленый бриз развевал его волосы, спутывая темные шелковые пряди. Его плед трепетал, подхваченный ветром, обрисовывая линии его стройной крепкой фигуры.
Он казался мрачным и одиноким, сильным и совершенно недосягаемым.
Глаза Джейн затуманились.
– Я люблю тебя, Эйдан МакКиннон, – сказала она ветру.
Казалось ветер охотно подхватил ее слова и донес их через лужайку до самой кромки моря, где Эйдан неожиданно обернулся и посмотрел прямо на нее. В угасающем свете дня на его щеках поблескивала влага.
Он один раз кивнул, потом повернулся к ней спиной и пошел прочь вдоль берега с поникшей головой.
Джейн бросилась было вслед за ним, но потом остановилась. В его взгляде была такая пустота, такое одиночество, и еще сильный гнев. Он отвернулся, ясно давая понять, что хочет побыть в одиночестве. Она не хотела слишком сильно на него давить. Она даже не могла представить, через какие испытания он сейчас пытается пройти. Она ликовала от того, что он начал все вспоминать, но в тоже время она страдала от того, какую сильную боль это ему причиняет. Она в мучительной нерешительности смотрела ему вслед, пока он не скрылся за изгибом скалистого берега.
