Я пыталась избегать их, когда они начинали свои развлечения. Я уходила из дома, хотя идти мне было, в сущности, некуда, часами бродила по улицам Портленда, приходила домой в три утра, – и обнаруживала, что они трахаются в моей спальне. Не знаю, почему Одри в конце концов ушла, но однажды ее просто не оказалось в доме. Мой отец больше никогда не говорил о ней. И я никогда ее не видела. Вероятно, случилось что-то ужасное, а он влюбился в нее. Иногда, общаясь с незнакомыми людьми, я называлась ее именем в память о ней. Я становилась Одри Джонс, когда это имя подходило мне.
После съемок «Галы» разгул плоти завершился. На последующие несколько месяцев я стала затворницей, одинокой леди в особняке. Я ничего не хотела – только читать. Я редко выходила в город, и то только для того, чтобы купить что-нибудь и поесть мексиканской кухни. Мексиканская кухня с детства казалась мне экзотичной. Здесь, в Лос-Анджелесе, я предавалась фантазиям, как будто живу в дикой и опасной стране. Воображаемая Мексика диких пистолеро, жизнерадостных шлюх, духовой и гитарной музыки, и полуденной сиесты в темных комнатах, когда жара становится невыносимой. Нафантазированная чушь.
Я достала дневник, свою «подушечную книгу», и вытащила ручку. Думая о призраках отца и мужа, я сочинила небольшую историю о перевоплощении, как один человек после смерти перевоплощается в другого человека, и как героиня, то есть я, влюбляется во второго мужчину, считая, что он – первый… Но она заблуждалась, потому что этот новый человек – в сущности совершенно другая личность, и не имеет ничего общего с умершим… Она стала жертвой собственного воображения… Ну ладно, а как все это кончится? Нужен конец. Я перестала писать. У меня не было концовки.
«Самое важное – знать, к чему ты стремишься… Запиши концовку». Голос Мэсона Эллиотта вернулся ко мне. В его низком тоне я слышала уверенность. Я снова начала думать о нем. Наши пути пересеклись уже дважды. В первый раз он вывел меня из депрессии. Во второй раз дал мне хороший совет. Мэсон Эллиотт был не только красивым, но и полезным человеком. Разве можно требовать больше?
Не могу сказать, в какой момент меня охватила потребность узнать больше о Мэсоне Эллиотте. Это желание поднималось во мне медленно, как солнце на рассвете. В недели, последующие за встречей в баре «Беверли-Уилшир» я ловила себя на том, что ищу его глазами. Заходя в ресторан или бар, я оглядывалась – нет ли его здесь? Я ловила себя на том, что прислушивалась к разговорам, надеясь услышать его характерный голос. Устав от своей компании, не желая встречаться с людьми, я поняла, что скучаю без него. Я понимала, что это глупо. Я даже не была с ним знакома. Я жила только воспоминаниями о нем и его голосе. У него есть своя собственная жизнь. У него абсолютно нет никакой необходимости встречаться со мной. Не в моем характере бегать за мужчинами. Я никогда этим не занималась.
