– Я бы ни за какие деньги не согласился жить здесь, – сказал он вместо благодарности. – Жуткий район.
Я остался один. Я не знал, где найду такси, но это меня не волновало. Пока я шел к дому, звук собственного Дыхания казался мне очень громким. Я играл в опасную игру. Любой патруль принял бы меня за вора, а полиция в Беверли-Хиллз любит сначала стрелять, и только потом разбираться.
Дом оказался на удивление большим, построенным в испанском стиле двадцатых годов. Сзади находился небольшой сад с пустым плавательным бассейном. Несмотря на заброшенность этого места, за садом явно следили, но без особого интереса; такие дома в Беверли-Хиллз принадлежат старикам, и местные дельцы с недвижимостью не спускают с них глаз, ожидая, когда владельцы умрут.
С холмов донесся крик совы. В одном из окон первого этажа зажегся свет. Я подошел к окну по тропинке через газон. Снаружи дом не освещался, что было и хорошо и плохо. Хорошо, потому что меня трудно увидеть, и плохо, потому что я тоже почти ничего не видел.
Я подошел к окну и через ажурные шторы увидел Урсулу, перемещающуюся по комнате. Она была в халате, похожем на мужской. Она открывала буфет. Комната, вероятно, предназначавшаяся для гостей, была почти не обставлена. Значит, это не спальня Урсулы, но глядя на то, как она здесь ходит, у меня сложилось отчетливое впечатление, что это ее дом, даже если она жила здесь не одна.
Из буфета она достала кожаный костюм, свалила его на кровать и исчезла из поля зрения. Когда она вернулась, на ней были только красные трусики и черные носки. Это было что-то новое. Я испытал странный шок. Урсула была почти голой, но это происходило не в фильме и не в моем воображении. Во-первых, это не производило никакого эффекта. Странно, но я не испытывал возбуждения, пока Урсула не начала надевать черную кожаную одежду.
Сперва она натянула брюки. Они были очень узкими, и она влезла в них не без труда. Может быть, она принимала ванну, и ее кожа еще не обсохла. Она едва не проиграла битву и обессиленно присела на край кровати. Раньше я никогда не видел и не воображал Урсулу в брюках. Она сидела на кровати, глядя едва ли не в мою сторону. Я отступил от окна на пару шагов. Наконец, она натянула брюки и встала, разглаживая черную кожу на ляжках. Она повернулась ко мне спиной, и я услышал звук застегиваемой молнии. Затем она наклонилась и покрутила задом, чтобы разместиться в штанах поудобнее. Это было более эротично, чем в кино, потому что я видел реальное, бессознательное и неуклюжее движение.
