Роковой мужчина | страница 13
«Дорогой мистер, Эллиотт,
Я провела почти все выходные в офисе, сочиняя это письмо, пока вы ездили в Нью-Мексико. Не сердитесь на меня. Но я больше не могу работать с вами.
Много месяцев подряд меня преследовали видения (я только так могу назвать это). Я сидела за столом, отвечая на звонки, и чувствовала, как ваши руки обнимают меня, ваши пальцы трогают мои волосы и тело.
Конечно, мой разум понимал, что вы никогда не прикасались ко мне, но мои чувства говорили об обратном. Я ничего не могла с собой поделать. Я не знаю, что вы заметили в тот вечер, когда мы обедали в «Империал-Гарденз», но я не могла сдержать слез. Я чувствовала себя ужасно. Я знаю, что слишком много выпила. Но ничего не могла поделать.
А потом, когда вы отвезли меня домой, и я пригласила вас подняться… Впрочем, остальное вы знаете. Это было чудесно! Но дело в том, что больше я не смогу взглянуть вам в лицо. Я должна вас покинуть. Надеюсь, вы не поймете меня превратно. Я знаю, что это было всего лишь видение, но ничего не могу поделать. Пожалуйста, простите меня. Я ужасно несчастна. Прочтя письмо, вы, наверно, подумаете, что я дура. Я не хотела, чтобы это происходило, но это произошло.
Я уезжаю на несколько дней к матери. Наверно, мне захочется получить от вас подтверждение, что вы не обиделись. Надеюсь, вы свяжитесь со мной, даже если рассердитесь. Мне очень нравилось работать с вами, и я думаю, что была хорошим секретарем. Спасибо вам за все.
До свидания, Алексис.
P. S. воскресенье, в 3.15 звонила Фелисити. Она очень сердилась, что вы не позвонили ей, и долго ругалась. Как вы знаете, я к этому привыкла, но очень расстроилась, потому что она обвиняла меня в связи с вами.
А.»
Чертова Фелисити. Нужно вправить ей мозги. Я перечитал письмо. Оно ошеломило меня. Алексис ушла. Ушла, черт побери! Кого же мы теперь имеем?
ФЕЛИСИТИ
Я никогда не притрагивался к Алексис, даже не думал об этом. А может быть, думал? Возможно, когда-нибудь, когда мне было скучно, я подумывал о том, чтобы соблазнить ее. Обычно пристально глядя на женщину, я думаю о том, что хорошо бы с ней переспать. У всех есть свои фантазии и, как правило, они вполне безвредны. У всех, кроме Алексис. Я мог представить, как она сидела здесь за столом, и месяцами изводила себя фантазиями. Она влюбилась в вымышленный образ – мой образ. Очень трогательно. Хотя, быть может, мне льстило то, что я оказался объектом такой страсти. Я никогда не получал таких писем. Несколько нежных записок от Барбары и других женщин, но ничего похожего на письмо Алексис, Должно быть, нужно известное мужество, чтобы написать подобное послание, чтобы доверить такие мысли бумаге.