Внезапно он оборвал поцелуй и резко рванул от неё, с закрытыми глазами и сильно сжатыми челюстями. Дыхание со свистом вырывалось между его стиснутых зубов. Вид его, сражающегося за самообладание, доказательство того воздействия, что она оказывала на него, послал примитивную, эротичную дрожь по всему её телу. Вид его, такого возбуждённого, что он испытывал от этого боль, было возбуждающим сверх меры. Это имело такой же эффект на её желание его, как бензин, брызнувший на открытое пламя.
Ей следовало остановить его. Она была не в состоянии остановить его.
Потом он открыл свои глаза, их взгляды столкнулись, и она знала, что он точно знал, что она чувствовала. Потерянная. На краю. Томящаяся. В ужасной нужде. Он склонился, прижавшись к её рту, втягивая её язык глубоко себе в рот.
Маленький судорожный спазм начал трепетать у неё внутри, и с этим пришло смутное напоминание о том, где они находились: в самолёте, с почти сотней людей поблизости!
Боже, что если она кончит?
Боже, что если она закричит, когда кончит?
«П-прекрати…», выдохнула она ему в губы.
«Слишком поздно, милая».
Он интимно вложил свою руку между её ног, через джинсы, настойчиво нажимая основанием ладони на впадинку между её бёдер, и она почти закричала от острого наслаждения, что доставляло ей его прикосновение там, где она испытывала такую пустоту и отчаянную боль. Неровно дыша, он двигал рукой в совершенном ритме, с безошибочностью мастера отыскав её клитор через ткань, используя выступ шагового шва джинсов чтобы создать идеальное трение по нему. О, мужчина знал, как прикасаться к женщине!
«Расслабься, девочка. Дай это мне сейчас».
Его хриплое рычание столкнуло Хло за грань.
Тот звук, который вырвался бы у неё, не сомни он её рот своим, заставил бы её испытывать стыд целую вечность. Разбудил бы весь этот чёртов самолёт. Ей казалось, он мог бы спровоцировать турбулентность.
С заглушёнными криками, Хло взорвалась. Беспомощно, сладостно, безрассудно, затерявшись в наслаждении, с одной из его больших рук на её грудях, с другой между её ног, она полностью потеряла самообладание, содрогаясь под ним, плотно сжимая свои ноги вокруг его руки.
Он вобрал её крики с языком глубоко у неё во рту, приглушая их до тихих хныкающих звуков.
Наслаждение было опустошающим, оно достигло вершины и разлетелось на тысячи мерцающих осколков внутри неё. Всё её тело сотрясалось и - если бы она могла издать хоть звук - она вполне могла бы сделать то, чего боялась, и закричала бы.
