Однако, дедушке не понравилось бы это… Её мысли вернулись, чтобы снова вкратце коснуться утренних событий, но меньше беспокоящей её части. После того, как мужчина спрыгнул, Дэйгис раздел её быстро и яростно, его выражения лица было достаточно, чтобы заставить замолчать любой протест. От него исходила едва сдерживаемая ярость, заставляющая её думать, что её противник просто подарил себе, спрыгнув, более милосердную смерть. Его сильные руки дрожали, когда он занялся ею. Она никогда не видела, чтобы кто-то, столь сильно переполненный яростью, вёл себя так нежно. Он смыл губкой с неё вино, прочистил и перевязал её раны, твёрдо игнорируя всё то время её наготу.
Казалось, чем сильнее были его эмоции, тем жёстче он контролировал себя. Это было предположение, которое ей было любопытно изучать дальше. Но почему ярость? удивлялась она. Потому что кто-то осмелился посягнуть на его собственность? Устроить погром в его доме? Женщина, склонная идеализировать вещи, могла бы увидеть в этом некие эмоции по отношению к себе, но Хло не собиралась становиться такой дурой.
С тихим вздохом она медленно открыла свои глаза, и обнаружила, что он пристально смотрит прямо на неё. Он не говорил, просто смотрел на неё. В тени, его чеканное лицо было потрясающим, беспощадно мужественным.
Его глаза.
Она потерялась в них на долгие минуты, удивляясь, как она могла когда-то думать, что они были золотистыми, как у тигра. Они были цвета тёмного виски. С наполнявшим их каким-то чувством. Она вгляделась. Что-то похожее на…
Отчаяние?
Глубоко под холодностью и насмешкой, хорошо скрываемое под безжалостным обольщением, возможно ли было такое, что Дэйгис МакКелтар испытывал боль?
Не пытайся читать между строк, напомнила она себе. Номинальная стоимость говорит о том, что мужчина выглядит так, будто хочет тебя поцеловать, не подарить тебе детей, Зандерс.
Боже, он бы сделал красивых детей всё-таки, промурлыкало её женское начало. Та её часть, что всё ещё несла биологический след первобытных дней, и безошибочно тянулась к самому одарённому воину и защитнику.
Его глаза сверкнули, и он склонил свою тёмную голову к её голове. О, он определённо хотел её поцеловать. Она знала, что ей следовало отвернуться, она обзывала себя дурой на всех языках, какие знала, но это не помогло. Свет был приглушён, большинство пассажиров спали, обстановка была уютной и интимной, и она хотела, чтобы её поцеловали. Какой вред был в маленьком поцелуе? Кроме того, они были в самолёте, ради бога - как далеко это могло зайти?
