Протодьякон пожал плечами:
– Мне не привыкать.
Как будто Инквизитор сам не знал, что никаких срочных дел у Пантелеймона и в помине нет.
Виссарион подошел к сейфу, отомкнул дверцу.
– Можно уточнить? – спросил Пантелеймон. – Та м – это где?
– В тайге, – коротко ответил Инквизитор. Дежурное радушие слетело с него, тон сделался деловитым.
Он подошел к протодьякону и положил перед ним на стол фотографию. Со снимка на протодьякона смотрел угрюмый мужик лет сорока пяти. Он выглядел в точности так, как и положено обитателю сибирской лесной глуши: обросший, как зверь; тяжелый взгляд повидавшего виды человека, борода начинается чуть ли не от глаз. Сами глазки маленькие; стрижен «под горшок». Выходец из седой старины. Небось, еще и в лаптях – Пантелеймон не удивился бы. Он всякое повидал.
– Кто это? – без особого интереса осведомился протодьякон. Он и так понимал, что это – будущая жертва, мишень.
– Павел Ликтор. Есть основания предполагать, что вервольф. То бишь оборотень в прямом понимании слова, оборачивается зверем.
– Странная фамилия. Похожа на ту, из кино…
– Бесовскими зрелищами балуемся? – прищурился отец Виссарион. В Инквизиции строго следили за моральным обликом сотрудников – очевидное противоречие ввиду многочисленных фактов убийств.
– Статус обязывает. Чтобы знать врага, надо знать его оружие, – отозвался Пантелеймон шолоховской фразой. – Вы и сами, небось, смотрели, раз так говорите?
Это была откровенная дерзость, но Инквизитор пропустил ее мимо ушей. Во всяком случае, сделал вид, что не обращает внимания.
– Утверждает, что немецких кровей, обрусевший. Бог его знает, откуда он. Это тебе предстоит выяснить.
Что-то новенькое.
Челобитных удивленно поднял брови:
– Выяснить? Мне предстоит что-то выяснять? Я думал…
– Думал сразу в расход его, да? Нет, голубчик, на сей раз не все так просто. Слухи, и ничего, кроме слухов. Да еще периодическое убиение домашнего скота по всей округе. Люди пока не пропадали, но есть сведения, что странный там какой-то народ. Из местных и слова не вытянешь – замкнутая публика, неразговорчивая.
Это соответствовало представлению протодьякона о настоящих сибиряках, жителях тайги.
– Много ли дворов?
– Штук двадцать наберется. Ну, двадцать пять.
– Ого, – удивился Челобитных. – Однако немало! А вдруг этот вервольф – не он? Кто угодно может им оказаться…
– Может быть. Или уже не только он, – со значением произнес Инквизитор. – Разумеешь, о чем я?
– Разумею, как не разуметь.
