— Я закончила… — сказала Сорча неуверенно, — если только не решу углубить немного синеву неба.
Рун подошел ближе к этюду.
— По-моему, небо выглядит прекрасно. Прикусив нижнюю губу, Сорча разглядывала собственную работу.
— Да, пожалуй.
— Теперь вам положено выпить какой-нибудь прохладительный напиток или чашечку кофе, — сказал Рун, улыбаясь.
— Кофе, — ответила она и, помолчав, добавила:
— Я бы хотела поговорить с вами.
— Тогда я тоже выпью кофе, если вы не возражаете.
Сорча не собиралась задерживать его, и теперь ей стало неловко. Впрочем, зная его плотный график, она понимала, что он надолго у нее не задержится.
— Вам покрепче и с одним кусочком сахара? — спросила она, вспомнив, как они вместе обедали.
— Да, пожалуйста.
На кухне Сорча налила две кружки растворимого кофе и вернулась во внутренний дворик, где он ожидал ее у стола, защищенного зонтом от солнца.
— Теперь я больше знаю о «Клубе Марим», — сказала она, отхлебнув немного кофе, — и понимаю, какую беду может принести Теренс Холстон, окажись клуб в его руках. Поэтому я принимаю ваше последнее предложение.
Рун сдвинул брови.
— Это решение вы приняли сегодня ночью? — спросил он.
— Нет, я уже несколько дней об этом думаю. Выслушала многих отдыхающих здесь людей, — объяснила она. — Они влюблены в это место и очень довольны тем, как их обслуживают. Ясно, что, если все это рухнет, они будут очень огорчены.
— Но, может быть, ничего и не рухнет, ведь анонимный покупатель не обязательно Холстон, возможно, это кто-то другой, — отозвался Рун. — Иногда встречаются разумные представители фирм, которые…
— Я приняла ваше предложение, — настаивала Сорча. — Послушайте, Рун: все, что происходит здесь, является вашей заслугой; будет только справедливо, если вы продолжите управлять «Клубом Марим».
Он улыбнулся.
— Спасибо.
— Могли бы вы мне сказать, сколько примерно времени займет оформление купли-продажи акций? — спросила она.
— Мне нужно время, чтобы обратить бумаги в наличность, но я думаю… грубо говоря — четыре-пять недель. — Рун отпил глоток кофе и поставил кружку на стол. — У нас с вами вначале как-то не клеилось, — сказал он, но…
— Все хорошо, что хорошо кончается, — весело произнесла Сорча.
— Кто говорит, что кончается? — спросил Рун, глядя ей прямо в глаза своими карими очами.
Ей показалось, что сердце в ее груди перевернулось. Зачем он так на нее смотрит? Почему душа разрывается на части? Часть ее души призывала пренебречь всеми условностями и ответить ему на любовь любовью. А другая часть предвещала, что это принесет ей лишь горе.
