— Да, конечно… — Сорча умолкла. Когда ее мать рассказывала о том, что отчим загорался при разговорах о развитии дел в Португалии, она верила словам матери, хотя и знала, что Хорхе интеллектуально вялый и безынициативный человек. Что касается Рун, то он был переполнен жизненной силой и энергией, к тому же обладал острым умом. — Наверное, Хорхе претендовал на славу, когда рассказывал моей матери о строительстве в этих местах, — сказала она.
— Он и здесь претендовал на славу, когда общался с посторонними людьми, — заметил Рун, пожимая плечами.
— Вас это не тревожило?
Он отрицательно покачал головой.
— Его похвальба не трогала меня; я получал и получаю удовлетворение от того, что в Альгарве создан прекраснейший курортный комплекс. — Рун вдруг нахмурился. — Хорхе еще не был предан земле, когда управляющий банком здесь, в Прайа-до-Марим, позвонил и сообщил, что анонимный клиент выразил желание купить комплекс. Я объяснил, что еще неизвестно, как будут развиваться события, и, кажется, когда клиент узнал о судьбе этих мест, он был очень разочарован. Я получил акции потому, что заслужил их, черт побери, а вот что вы сделали, чтобы унаследовать вашу долю? — грубо спросил Рун.
Сорча, сдвинув брови, смотрела на свои руки.
— Я, между прочим, падчерица Хорхе, — осторожно начала она, — и…
— И этого достаточно? Послушайте, — усмехнулся он и нетерпеливо отбросил со лба темные пряди волос. — Ведь вы совсем не знаете Португалию, индустрию отдыха, кроме того, вы не изучали бизнес.
Она подняла голову.
— Ну и что?
— А то, что идея сделать из вас эффективно работающего директора, способного вносить достойный вклад в развитие «Клуба Марим», просто-напросто бред. Чтобы достичь совершенства в монашеском поведении или раздаривать поцелуи посторонним мужчинам, разумеется, надо обладать определенным талантом, — шутливо заметил Рун, — но это дьявольски бесполезное занятие, когда речь идет… — он прервался, потому что зазвонил телефон. — Извините, — сказал он, снимая трубку.
Рун выслушал звонившего, затем перешел на португальский язык, звучавший отрывисто-грубовато. Сорча подождала немного, но, когда поняла, что разговор закончится не скоро, поднялась со стула. Хватит с нее унижений и пренебрежительного отношения. Если поторопиться, то можно еще сделать несколько набросков у бассейна до захода солнца.
— В котором часу утренняя встреча? — спросила она, когда Рун прикрыл трубку рукой.
— В девять тридцать.
