Мы обыкновенно рассаживались так: крыса — на плече Лоры, спрятав розовый нос в ее локонах; я помещался под роялем рядом с Мальтой и попугаем, и так мы не двигались с места до конца музыки.
Мальта не боялась домашних собак, но с чужими она держала себя осторожно, зная, что они могут обидеть ее.
Она отлично знала, что не надо делать; она никогда не замышляла даже ничего дурного против канареек и попугая. Оставаясь одна с ними в комнате, она ни разу не подумала тронуть их. Лежит, бывало, греется на солнце, жмурит глаза и с удовольствием слушает пение канареек.
Лора отучила ее даже ловить птиц вне дома. Мальта первое время все таскала пойманных воробьев к Лоре, которую она горячо любила, и клала птичек к ее ногам. Лора брала птичку в руки, долго ласкала ее, целовала, жалела ее и бранила кошку, которая, пристыженная, пряталась в какой-нибудь уголок. После этого Лора выходила и сажала птичку на ветку дерева, а Мальта зорко следила за ней глазами. Случилось, наконец, вот что: Мальта сидела раз на крыльце дома, поглядывая на прыгающих по дорожке воробьев. Она вздрагивала иногда от желания поймать воробушка, но каждый раз она сдерживала себя. Вот, однако, из-за забора стала подкрадываться чужая кошка. Мальта вскочила и прогнала ее со двора, потом опять улеглась и, не шевелясь, смотрела на птиц. Лора, заметившая борьбу Мальты с искушением, обласкала ее и сказала особенно ласково:
— Пойди сюда, Мальта!
Кошка подошла, мяуча и ласкаясь, к Лоре. Девушка взяла ее на руки и пошла с ней в кухню, где она попросила кухарку напоить Мальту самым хорошим парным молоком.
После этого Мальта, кажется, ни разу не ловила птичек. Да и зачем было бы такой сытой, выхоленной кошке вредить невинным тварям?
Мальта была домоседка, — не то, что мы с Джимом; нам случалось убегать далеко от дома. Раз младший мальчик Морисов, Вилли, собрался миль за пятьдесят к одному маленькому приятелю погостить. Ему захотелось непременно взять с собой кошку. Мать говорила ему, что кошки не любят перемены места, но он так настойчиво просил отпустить кошку с ним, так обещал беречь ее дорогой, что, наконец, ему позволили взять с собой.
Через несколько дней от него пришло письмо, в котором он писал, что, несмотря на все его заботы, Мальта убежала от него.
Услыхав это, господин Морис сказал:
— Мальта идет домой; кошки необыкновенно сметливы. Но она очень устанет. Поедем к ней навстречу.
Вилли уехал с почтовой каретой; господин Морис велел нанять экипаж, и мы, — то есть он, Лора и я, — той же дорогой выехали навстречу нашей пропавшей кошке.
