Нэж попросила Сосэки устроить ей последнее представление. Она собиралась протянуть канат между двумя вершинами гор. Конечно, муж посчитал ее желание сумасшедшим и не захотел, чтобы она подвергала свою жизнь опасности, но как истинному самураю, ему пришлось уступить.
Он привез из Европы два стальных троса. Один маленький и короткий, а второй — необходимого диаметра и длиной пятьсот метров, и отправил двух слуг прикрепить длинный трос к склонам высоких гор в самом сердце Хонсю.
Нэж же вытащила из чехла балансир, надела свои башмачки и многие часы тренировалась в саду, прогуливаясь по тросу между маленькими горами цветов над маленьким океаном, в котором плавали кувшинки.
Сосэки не переставая наблюдал за ней. Его жена была несравненной эквилибристкой. На этом тросе Нэж казалась такой счастливой, такой красивой и легкой, что каждый день он благодарил небо за то, что оно подарило самураю такую женщину.
Ее волосы были светлыми, а взгляд — чистым.
Она ходила по воздуху.
Представление было назначено на первые дни лета. Из всех уголков страны пришли люди, чтобы посмотреть на смелость молодой француженки. Говорили, что даже император присутствовал на празднике, стоя рядом с самураем.
Когда Нэж поставила ногу на канат, толпа оживилась. Она была так высоко, а представление было таким опасным, что она казалась белой точкой в пространстве, снежинкой в бескрайнем небе.
С шестом в руках Нэж парила над землей полтора часа, понемногу приближаясь к другому склону горы. Внизу все затаили дыхание. Один неверный шаг, и ее ждала верная смерть.
Но девушка неумолимо двигалась вперед. Шаг за шагом. Вдох за вдохом. Молчание за молчанием.
Она ни разу не оступилась.
Но трос оборвался. Без сомнения, плохо прикрепленный, он отвязался от своего камня, унося в пропасть глубиной в тысячу футов и шест, и девушку. Издалека можно было видеть как она исчезает в сердце гор, похожая на птицу, падающую с неба.
Ее тело так и не нашли, наверное, оно попало в расселину. Нэж стала снегом и теперь покоилась в белой постели.
Сосэки так и не смог оправиться от смерти жены. Слуги, виновники трагедии, были изгнаны, но не более. Несколько дней спустя стало известно, что они покончили с собой, бросившись со скалы. Самураю было все равно. Он видел только одно — свою печаль. Он знал только одно — он никогда уже не обретет женщину, которую любил. Он больше никогда не увидит Нэж. Он никогда больше не увидит красоты.
Вернувшись в свое безрадостное жилище, он снял военную одежду. Он больше не будет самураем. Он больше не будет офицером императора.
