— Обязательно! Какой телефон? — но она уже вновь провалилась в свой наркотический сон. Ещё час. Долгий час из стонов, пьяных криков, непонимающих взглядов. Потом я разнёс обед. Некоторые уже красились, щёлкали семечки. Меня затошнило. Я бросился вниз. На первом этаже те же девчонки, напуганные, встревоженные, вымученно взрослые. Некоторые пришли с парнями. Я видел, как передавали друг другу чужие паспорта, свидетельства о рождении. Они боялись идти со своими документами. А аборт разрешалось делать вообще только при наличии собственного паспорта. Иначе — необходима справка от родителей. Вот здесь начиналась настоящая трагедия: они плакали, врали, неумело совали деньги, шли в другие, частные клиники, где порой их уродовали так, что боязнь забеременеть никого уже больше не тревожила.
Очередь образовалась у кабинета, где делали УЗИ — ультразвуковое излучение. Оттуда выбегали пулей — в туалет. Там долго курили: одни рыдали, другие смеялись. Лишь одна девочка вышла, не спеша, радостно улыбаясь. Она сначала подплыла к скамейке, где её дожидался молоденький парнишка. Они с минуту долго смотрели друг на друга. Он вопросительно, беспокойно. Она — сияя от счастья. По его лицу постепенно тоже разлилась улыбка, медленно, осознанно.
— У нас будет ребёнок, Лёша, — тихо, совсем тихо сказала она.
— Я люблю тебя! — он, наконец, встал, обнял её крепко-крепко… Мне стало лучше. Тошнота отступила. Я подумал, что они обязательно поженятся, даже если им нет и восемнадцати. Этот ребёнок несомненно родится. Даже если это глупо, неправильно, опрометчиво. Я знал это, и от этого был счастлив. Захотелось к Вике. Я побежал в гардероб, оделся, вылетел на улицу и только там вспомнил, что её уже нет… вернее как бы нет, то есть она есть, но не со мной. На лавке сидел зарёванный пацан с бутылкой пива. Слёзы так и лились по его мордашке, сгущаясь на складке под носом.
— Ты чего ревёшь? — мне уже было некуда спешить.
— Там… — он всхлипнул, кивнул на «Ювенту».
— Что — «там»?
— Там Ленку режут. Суки!
— Полегче! Ты чего это? — я опешил.
— Аборт ей делают. Козлы! — он продолжал реветь. — У неё ж здоровье ни к чёрту! Помрёт ведь!
— Ты не Дима, случайно? — почему-то вырвалось у меня.
— А что? — он резко повернулся ко мне.
— Она жива. Всё в порядке. Просила тебе позвонить, а ты вот здесь.
— Да как же я её оставлю? — он возмутился.
— Любишь, значит?
— Тебе то что? Тоже доктор небось?
— Нет. Скорее наоборот, — честно сказал я. — Если любишь, зачем сюда привёл?
