— Ты уверена?
— Не знаю, — первое сомнение. Конечно, это означало «нет»! Ведь на более определённое отрицание по отношению ко мне Милана была просто не способна.
— Я вот тоже… Вернее я этого хочу, конечно, но…
— Реши, пожалуйста, сам, — ласковое прикосновение. И тут я увидел родинку у неё на груди. Именно такая, в том же месте была у Вики. Я просто ошалел, опьянел тогда. Уже ничего не соображал. Кажется, называл её Викой… Точно не помню. Она почти не отвечала на мои поцелуи, но я даже этого не замечал. Очнулся, лишь когда она впилась от боли ногтями мне в спину. Мне стало так жутко! Истерзанные губы, перекошенное от мучительного терпения лицо, взмокший лоб, отчаянье в глазах — лишь бы это поскорее кончилось! Боже мой, я целовал не Вику, совсем чужую мне девушку. Умыл ей фальшивыми поцелуями лицо, напоил джином. Хотелось поскорее от неё избавиться. Сил не было отвечать на эти вопрошающие удивлённые взгляды. Когда она одевалась, рассмотрел её ступни: удлинённые, узкие. Нет, это была не Вика. У Вики изумительные маленькие ножки с очень высоким изящным подъёмом. Милана… Зачем у тебя эта родинка? Её не должно было быть! Хотя к чему искать объяснения? Наверняка, я и так забрал бы у неё всё, что она могла мне дать: любовь, покорность, невинность, даже душу — теперь она рисовала только меня. Увидел на простыне пятнышко крови. Стало дурно. Почему-то вспомнилась «Ювента». Эту кровь пролил я, хотя и не хотел такой жертвы. Но себя я ни в чём не винил. Напротив, обвинить хотелось именно Милану. Что она в самом деле корчит из себя безропотную овцу? Я не святой. Я всего лишь человек. Я ощущал себя последним мерзавцем и обвинял в этом свою жертву. Пугался собственных мыслей. Пытался возродить какое-нибудь светлое воспоминание: вот Милана улыбается мне, и я чувствую, что счастье не умещается у меня в груди, расползается по всему телу, размазывает меня, распыляет в воздухе… Быть может, я всё же любил её, но и ненавидел. Хотел с ней встречаться и делал это обдуманно, всерьёз, выстраивая в воображении шаткие воздушные замки. Но я был слишком самонадеян — не рассчитал силы, переоценил свои скромные возможности. В тот день почти сразу отвёз её домой. Уже физически не мог выносить её близость. Она ничего не сказала, извиняюще чмокнула меня в щёку. Я, как полоумный, мчался домой. Ещё на лестнице услышал надрывный зов телефона. Проклял всё на свете, разбираясь с замками. Еле переводя дух, схватил телефонную трубку.
