Внезапно вся нелепость происходящего дошла до ее сознания, возымев эффект ледяного душа. Она резко отпрянула.
— Что ты делаешь? — прошипела она, не желая привлекать внимания остальных, и принялась усердно расправлять помявшуюся блузку.
— Ничего особенного, просто провожу небольшой эксперимент с поцелуем, небрежно ответил он, при этом голос его звучал ровно, тогда как она никак не могла отдышаться. — Я не думал, что ты станешь возражать. Я же знаю, что тебя целовали и раньше.
— Да, но это еще не делает меня автоматически доступной для первого встречного, — прошептала она.
— Минуту назад ты, кажется, не возражала. Но давай не будем об этом. Пока нашу тайну не раскрыли, предлагаю найти остальных и подняться наверх для дегустации.
Предложение прозвучало вовремя, так как именно в этот момент появились Ив с Лоуэллом. Ее дядя был слишком взволнован увиденными винными раритетами, чтобы обратить внимание на беспорядок в ее одежде.
— Джин, ты не поверишь — у них есть «Лафит» 1901 года! Ты представляешь, какая это редкость?
Джин только неловко улыбнулась в ответ. Здесь, в Ла Бруиле, она видела лишь одну редкость — неслыханную наглость Поля Бюдье. Если бы он нашел способ закупоривать это свое качество в бутылки, то стал бы еще богаче.
Все потянулись к выходу из подвала. Она задержалась, чтобы заправить блузку, все еще дрожа после его поцелуя. Может быть, ей тоже стоило проявить немного наглости? Во всяком случае, совершенно очевидно, что Джин, так же, как и Полю, понравилась эта маленькая интерлюдия. Так к чему же было вставать в позу? Второй раз за этот день она пожалела, что отчитала его.
Наверху, в столовой, Поль опять превратился в вежливого, гостеприимного хозяина. Открыв старинный буфет, он достал из него набор рюмок и расставил их на столе.
— Я решил, что нам надо попробовать вино сбора 1970 года, — объявил он. — Несмотря на свою молодость, оно представляет лучшие качества марки «Замок Ла Бруиль». Я откупорил его перед вашим приездом, и оно, должно быть, уже достаточно «подышало».
Он принялся сосредоточенно разливать вино по рюмкам, а Джин в это время осматривала столовую.
Исключительно старинная мебель представляла, похоже, музейную ценность. Над буфетом висел пейзаж — работа восемнадцатого века, а огромные так называемые «французские» окна до пола выходили в небольшой английский садик. «Как несправедливо, что такой негодяй живет в такой роскоши! — подумала Джин с завистью. — Лучше бы здесь жила я».
