Облако в штанах | страница 2




Для любимой — «Облако в штанах»

Владимир Маяковский, человек мощной фактуры, но с нежным и ранимым сердцем, не мог не разглядеть в толпе поклонниц глаза прекрасной харьковчанки. Маяковский как мальчишка влюблен. Он пишет, потому что не может не писать:


«Мария!
Имя твое я боюсь забыть,
Как поэт боится забыть
Какое-то
В муках ночей рожденное слово,
Величием равное Богу.
Тело твое
Я буду беречь и любить,
Как солдат,
Обрубленный войною,
Ненужный,
Ничей,
Бережет свою единственную ногу…»

Обожаемый миллионами поэт чувствует себя ненужным и одиноким без любви той единственной, кому он посвятил свою поэму «Облако в штанах».


Как сложилась дальнейшая судьба Марии?

После Октября она училась у скульптора С.Т. Коненкова, впрочем, недолго. Враг все ближе подходил к столице. И Мария уходит на фронт, попадает в Первую Конную армию. Работает художником-оформителем, пропагандистом. Три раза переболела тифом, трижды была ранена.


Немногословная, когда речь заходила о боевых делах, в перерывах между сражениями она любила петь, участвовала в любительских спектаклях.

Оборвалась жизнь Марии Александровны, когда ей исполнилось всего лишь пятьдесят, — в декабре 1944 года. Все тридцать лет — с первой встречи с Маяковским до последних дней — Мария Александровна Денисова сохранила самые нежные воспоминания о поэте и просила ни слова не прибавлять к этой прекрасной и грустной истории.


Облако в штанах

Вашу мысль,
мечтающую на размягченном мозгу,
как выжиревший лакей на засаленной кушетке,
буду дразнить об окровавленный сердца лоскут:
досыта изъиздеваюсь, нахальный и едкий.
У меня в душе ни одного седого волоса,
и старческой нежности нет в ней!
Мир огромив мощью голоса,
иду — красивый,
двадцатидвухлетний.
Нежные!
Вы любовь на скрипки ложите.
Любовь на литавры ложит грубый.
А себя, как я, вывернуть не можете,
чтобы были одни сплошные губы!
Приходите учиться —
из гостиной батистовая,
чинная чиновница ангельской лиги.
И которая губы спокойно перелистывает,
как кухарка страницы поваренной книги.
Хотите —
буду от мяса бешеный
— и, как небо, меняя тона —
хотите —
буду безукоризненно нежный,
не мужчина, а — облако в штанах!
Не верю, что есть цветочная Ницца!
Мною опять славословятся
мужчины, залежанные, как больница,
и женщины, истрепанные, как пословица.


1
Вы думаете, это бредит малярия?
Это было,
было в Одессе.
"Приду в четыре", — сказала Мария.
Восемь.
Девять.
Десять.
Вот и вечер
в ночную жуть
ушел от окон,
хмурый,
декабрый.
В дряхлую спину хохочут и ржут
канделябры.