Трижды заунывно взревел бомбомет, вспарывая ложбину настильными залпами. Нестерпимо белым светом разлилось пульсирующее озеро термитного огня. Оно бушевало несколько секунд, превратив скопище адовых портянок в черные скрученные шкварки на опаленной глине.
Удовлетворенно хмыкнув, Ронч застегнул ларингофон, дотоле небрежно болтавшийся на груди, и вытянул из боковины защитного шлема сонетку на паутинном шнуре.
— База, я борт-семь, — дважды повторил он, прияв тангенту, услышал отклик и сообщил: — Мы на грунтовке возле Плешивой горы, возвращаемся из поста. Тут в ложбине было видимо-невидимо адовых портянок, на глазок эдак с три тысячи штук. Двигались по азимуту сто двадцать плотной массой. Что? Конечно, передаю координаты.
Его короткие пальцы сноровисто прошлись по клавиатуре бортового компьютера, обеспечив передачу данных непосредственно в компьютер дежурного по гарнизону.
— Ну так вот. Я их отутюжил, но вряд ли дочиста: местность складчатая. Надо бы еще прочесать район с вихрелета. Да?.. Да. Ну конечно, инспектора встретили. А что тут может быть не в порядке? Ладно, конец связи.
Ронч снял шлем, положил на колени и откинулся на спинку сиденья.
— Все. Едем дальше, Даркоф, нам тут больше делать нечего, — скомандовал он, отирая лоб рукавом.
Турбоход плавно взял разгон, прошел еще несколько поворотов и устремился по крутому склону к подножию утеса, вздымавшегося к низко нависшему хмурому небу. Затем свернул влево, запетлял среди полузасохших запыленных пиний, которые вскоре сошли на нет, уступив место череде мелких осыпей и промоин. Взбиравшаяся все выше дорога превратилась в узкий уступ, вырубленный в почти отвесной каменной громаде. Водитель благоразумно сбавил ход и проходил повороты гораздо аккуратнее, без лихого откренивания корпуса клапанами воздушной подушки.
Когда машина обогнула утес, за ним открылось продолговатое плато, где там и сям торчали выветренные скалы причудливых очертаний. При взгляде на них Кину вспомнился поразивший его воображение в детстве музейный стенд с экзотическими туземными божками, которым поклонялись деградировавшие после Первой Межпланетной войны обитатели захудалой планеты с невразумительным названием.
Из-под самого носа турбохода вдруг взмыло шипастое чешуйчатое страшилище внушительных размеров — около трех локтей в длину. Распластав кожистые крылья цвета ржавчины, вспугнутая рептилия перепорхнула к краю плато и забилась в расселину. Вздрогнув от неожиданности, Даркоф зло пристукнул кулаком по штурвалу.
