— Как демон…
Она кивнула.
О Господи. У меня заныло в животе. Освободиться можно, только обманом вынудив кого-то взять мое проклятие. Точно как поступают демоны.
Кери стояла возле мойки в моей кухне, яркое солнце лилось на нее, превращая в сказочную принцессу в джинсах и черно-золотом свитере.
— Это хороший выход, — сказала она и подула на чай. — Мне таким способом от дисбаланса не избавиться, слишком он велик, но если б я, к примеру, забралась в безвременье и предложила спасение оттуда похищенным людям, еще не утратившим душу, — как знать, возможно, кто-то из них согласился бы взять сотню лет моего проклятия в обмен на побег из безвременья.
— Кери! — в ужасе воскликнула я, и она успокаивающе подняла ладонь.
— Я туда не собираюсь, — сказала она. — Но если вдруг выпадет случай кого-то освободить, скажи мне, пожалуйста.
Айви изменила позу, а Дженкс выпалил:
Рейч в безвременье не пойдет!
— Верно, — сказала я и встала на шаткие ноги. — Я никого не попрошу забрать пятно, которое я взяла на свою душу. Не смогу. — Я взяла остатки Дженксова зелья и пошла к баку. — Я не черная ведьма.
Маталина испустила вздох облегчения, даже Дженкс слегка успокоился, встал потверже в лужице пыльцы — только для того, чтобы подлететь кверху, когда Кери изо всех сил хлопнула рукой по столу.
— Нет, послушайте меня, и внимательно послушайте! — крикнула она так, что я остолбенела, а Айви вздрогнула. — Я не превратилась в демона, хоть на моей душе тысячелетняя демонская сажа!
Щеки у нее горели, кончики волос прыгали.
Всякий раз, когда мы вмешиваемся в реальность, природа должна уравновесить наше воздействие. Чернота на душе — не зло, это обязательство заплатить за содеянное. Печать, а не смертный приговор. И со временем ее можно стереть,
Прости, пожалуйста, Кери, — пробормотала я, но она не слушала.
Ты невежественная, глупая, необразованная ведьма! — честила она меня. Я невольно съежилась от ее гнева, словно от удара кнута. — Ты говоришь, будто я злая, оттого что несу вонь демонского колдовства?
Нет-нет… — удалось мне вставить.
— Что Господь не будет ко мне милосерден? — пылала она зелеными глазами. — Что в страхе совершив одну ошибку, которая привела к тысяче других, я должна сгореть в аду?
— Нет. Кери… — Я шагнула вперед.
— Душа моя черна, — сказала она, внезапно побледнев. — И мне не отмыть ее до моей смерти. Меня ждут мучения, но не потому, что я злая женщина, а потому, что трусиха.
— Но именно потому я и не хочу в это лезть! — проныла я.
