Я фыркнула.
— Ну вот что, — сказала я. — Я еду забрать Джакса и вытащить Никову жалкую задницу из той передряги, в которую он вляпался. Ты едешь со мной или будешь дальше терять время на грязные расследования ради денег, которые только даром потратишь на авиабилет — чтобы потом дня три проваляться в больнице? — Сделав паузу, я подумала, что могу попробовать сыграть на его любви к Маталине. — Маталина боится, Дженкс. Боится, что ты не вернешься домой, если поедешь один.
Лицо у него застыло, и я подумала, что слишком далеко зашла.
— Сам справлюсь, — со злостью сказал он. — Без твоей помощи обойдусь.
Мне на ум пришли холодные северные ночи и сомнительные шансы добыть пригодную для пикси еду. В Мичигане в мае еще снег может лежать, и Дженкс это знает.
— А как же, обойдешься, — сказала я, скрестила руки на груди и оглядела его с головы до ног. — Точно как я обошлась бы без твоей, когда на меня напали киллеры-фейри.
Он поджал губы, потом набрал воздуху что-то сказать, наставил на меня руку с обвиняющим перстом. Я издевательски сделала большие глаза. Рука повисела и опустилась. Крылья опустились тоже.
— А ты едешь?
Усилием воли я затолкала вглубь проснувшуюся надежду.
— Да, — ответила я. — Но чтобы хоть шанс на удачу иметь, мне нужен специалист по обману электроники, разведчик и кто-то, кому я доверю прикрывать мне спину. Айви не подойдет, она не может уехать из Цинциннати.
Дженкс затрещал крыльями, собираясь взлететь, но остановился.
— Ты меня очень обидела, Рэйчел.
У меня сердце сжалось от вины.
— Знаю, — прошептала я. — И очень жалею. Прости. Я не заслуживаю, чтобы ты мне помогал, но прошу. — Я вскинула голову, умоляя его взглядом. На его лице впервые отразилось страдание, которое я ему причинила, и сердце опять пронзило болью.
Я подумаю, — пробормотал он, взлетая. Неверными ногами я шагнула за ним.
Я еду завтра рано днем.
Треща крыльями, Дженкс заложил вираж ко мне, и я чуть не подставила ему ладонь по привычке — но слишком уж было бы больно, если б он на нее не сел.
— Рано — это в смысле для ведьм рано? — Гудение крыльев поднялось до режущей слух высоты. — Ладно. Я с тобой поеду, но в агентство не вернусь. Это разовый договор.
У меня перехватило горло, я сглотнула слюну. Он вернется. Он это знал не хуже меня. Я хотела заорать «ура!», засвистеть на всю улицу, заставляя оборачиваться прохожих, а смогла только с трудом улыбнуться.
— О'кей, — сказала я, чувствуя такое облегчение, что чуть не разрыдалась.
