Когда Бенни посмотрел на отца и покачал головой, ясно было, что он отвечал искренне:
— Нет, я так не думаю. Мне все понятно относительно дяди Джейка. Когда копы появляются здесь, он платит им как положено, и потому они оставляют его в покое. Разве не так? — Верно, — согласился отец. — Он мой брат, но я не могу этого отрицать. Однако скажи мне, Бенни, почему ты крутишься здесь, зная о том, что происходит? Почему мой единственный сын, мой единственный ребенок, мой ангел сшивается среди мерзких мошенников?
— Я не общаюсь с ними, папа. Я только хожу к дяде Джейку, когда мистер Полянский посылает меня.
— Чтобы сделать ставки. Хаем Полянский делает ставки на боксеров, не так ли?
Бенни кивнул:
— Время от времени. А иногда на другую чепуху, такую, как номера в нелегальной лотерее. Каждую неделю объявляется победивший номер. Мистер Полянский всегда ставит на одну и ту же комбинацию: 3468.
— Кто определяет победивший номер? — спросил отец с любопытством, хотя относился к азартным играм весьма отрицательно.
— Шломо Корнблюм. Он тянет номера из шляпы по пятницам перед заходом солнца, — поспешил добавить Бенни.
— Шломо! Этот проходимец! Должно быть, Полянский сошел с ума. Ручаюсь, в шляпу кладут только те номера, которые должны выиграть по желанию Шломо.
— Я тоже так думаю, — согласился Бенни.
— Поскольку Полянский так глуп, пусть сам делает эту грязную работу. Я скажу ему об этом.
Бенни на какое-то время уставился в пол, а затем устремил на отца взгляд своих честных серых глаз:
— Папа, многие парни желали бы иметь мою работу. Мне не хочется терять ее.
— Да, — согласился отец после некоторых раздумий. — Мы тоже не хотим, чтобы ты потерял работу, потому что ты должен поступить в колледж, Бенни. Ты должен стать человеком. Адвокатом. Бенни, ты слушаешь меня?
— Да, папа, слушаю.
Бенни старался следовать наставлениям отца, но иногда, зажав в руке десять центов мистера Полянского, он должен был подолгу стоять в задней комнате кондитерской, пока кто-нибудь не заметит его. В конце концов Большой Мойша Лендлер или Толстый Йоссел удосуживались обратить на него внимание.
— Хочешь сделать ставку, парень?
— Да. Для мистера Полянского. Десять центов на то, что Джон Салливан победит завтра вечером.
Мойша Лендлер удовлетворенно хмыкнул и протянул ладонь:
— Давай деньги, парень, да сбегай к Финкелю и принеси мне сандвич. — Он достал из кармана золотые часы. — Ставлю пять центов, что ты не справишься с этим за пять минут.
