— Почему это? Ты же сказал, он не причинит собаке вреда. Так что мы теряем?
— Все это попадет на телевидение и в газеты, вот почему. Клиенты полагаются на мою незаметность и сдержанность, — объяснил Стоут. — Это была бы катастрофа. Я стану посмешищем. «Похититель собак уделывает влиятельного лоббиста». Мать честная, представляешь газетные заголовки? — Дези высвободилась из его объятий. — Да мне после это и носу нельзя казать ни в Таллахасси, ни в Вашингтон. Поверь, я бы стал притчей во языцех. Представь, что будет с моим бизнесом.
— Прекрасно, — отрубилаДези.
— Не волнуйся. Мы вернем нашу псину.
— Тогда выполни требования маньяка. Это единственный способ.
Палмер деланно вздохнул и отвалился навзничь.
— Не единственный, уж поверь мне.
Дези повернулась к нему.
— Пожалуйста, сделай, как он сказал.
— Ты шутишь?
— Речь всего лишь о мосте, Палмер. Какой-то паршивый мост на гнусный островок. И без него прекрасно обойдутся.
— Ты не понимаешь, о чем говоришь. И потом, все уже сделано. Я не смогу остановить процесс, даже если б хотел. Но я не хочу.
— Не лги мне. Хотя бы в этом.
Стоут поперхнулся. Почему, черт возьми, она говорит «хотя бы в этом»?
Дези повторила сказанное похитителем:
— Твой дружок губернатор Дик еще не подписал бюджетный билль, ведь так? Скажи ему, пусть наложит вето на финансирование моста.
— Все, хватит. — Стоут сел и включил лампу. — Дорогая, ты явно лишилась мозгов.
Дези закрыла глаза, но головы с подушки не подняла.
— Иначе мы больше никогда не увидим собаку. Палмер, этот ненормальный уже сменил ей имя. Зовет Макгуином.
— Хм, ничего себе, — сказал Стоут и подумал: я и представить не мог, что у нее настолько больное воображение.
— Так ты считаешь меня сумасшедшей? — напряженно спросила Дези. — Ты только что сказал.
У Стоута ломило виски, он осторожно их помассировал.
— Слушай, Дез, давай договорим завтра. У меня уже нет сил.
Дези застонала и отвернулась.
Роберт Клэпли устроил праздник в особом стиле. Со своей долей добычи он приехал в Палм-Бич, где жил в многоквартирном доме, принадлежавшем его компании. Приготовив голубей под соусом из белого вина, Клэпли любовно угостил Катю и Тиш, которых чудно называл: Барби Первая и Барби Вторая. Катя была русская, Тиш — чешка. Обе ростом пять футов десять дюймов, весом примерно сто тридцать фунтов. Клэпли не знал и не спрашивал их фамилий и сколько им лет. Он познакомился с ними полгода назад в Саут-Бич на длившейся ночь напролет вечеринке, которую затеял один немец-бисексуал, крупный торговец недвижимостью. Девушки рассказали, что они — модели и приехали в Майами, надеясь сделать карьеру. В Восточной Европе трудно получить постоянную работу в модельном бизнесе, а заработки — гнусные по сравнению с тем, что платят во Франции или в Штатах. Роберт Клэпли подумал, что девушки слегка вульгарны для демонстрации высокой моды, но для него — весьма привлекательны. Хозяин вечеринки отвел Клэпли в сторонку и поведал, что это он оплатил трансатлантический перелет для Кати с Тиш, а также еще полудюжины девушек, рвавшихся в Америку. Парень отобрал их из ста с лишним претенденток, отсмотрев озвученную видеозапись, присланную московским «Агентством талантов».
