— Папа! — захлебывалась она. — Мой папа! Я хочу к папе!
Ингер Йоханне развела руками и обернулась к Ингвару, стоявшему на середине лестницы.
— Может быть, так действительно лучше, — неуверенно произнесла она. — Я думаю, что...
— И не начинай даже, — прервал ее Ингвар. — Она была у Исака целую неделю. Теперь она должна побыть у нас. У нее должно появиться чувство причастности, она должна к нам прислушиваться. Должна понять, что это ее...
Плач младенца наконец утих. Темно-красное родимое пятнышко двигалось на розовой щеке. Волосы на макушке были похожи на пух. Рагнхилль вдруг моргнула, неохотно, как будто после долгого глубокого сна. Гримаса обнажила ее десны.
— ... ее сестра, — договорил он и коснулся губами детской головки. — Кристиане должна остаться здесь. Она пойдет к Исаку через несколько дней.
— Папа! Я иду к папе!
Ингвар спустился вниз, в небольшую прихожую на первом этаже. Тепло, шедшее от пола, чувствовалось даже сквозь шерстяные носки, он боялся, что электрик сделал ошибку при ремонте. Бог знает, когда у него будет время это проверить. Он осторожно отдал малышку Ингер Йоханне.
— И вот пришел гном Фабилиус, — сказал он, забрасывая Кристиане себе на плечи, как пожарник спасенного из огня, и пошел с ней вверх по лестнице.
— Перестань! — захихикала Кристиане, сопротивляясь, когда он снял с нее один сапог и поставил его в цветочный горшок. — Перестань!
— Через неделю-другую из него вырастет сапожный цветок. А вот этот, — он выбросил второй сапог в корзину для бумаг, — нам не нужен. — И он быстрым движением переместил ее к себе в объятия. — Фабилиус не нуждается ни в каких сапогах. Вот так!
Он с грохотом открыл ногой дверь детской, на ходу снимая с Кристиане одежду. К счастью, она нацепила теплые вещи прямо на пижаму.
— Быстрее! — с придыханием приказал он. — Иначе наш гном запотеет до смерти. Я начинаю считать.
— Не надо! — восхищенно вскрикнула Кристиане и зарылась в одеяло.
— Раз, — сказал он. — Два. Три. Теперь волшебство начинает действовать. Теперь Фабилиус спит. — Он закрыл дверь с щелчком и пожал плечами. — Вот так!
Ингер Йоханне, потеряв дар речи, смотрела на него, держа на руках Рагнхилль.
— Так я всегда поступаю, когда мы с Кристиане остаемся одни, — сказал он, будто извиняясь. — Быстро и эффективно. Так что, ты думаешь, есть связь? Между убийствами Фионы Хелле и Вибекке Хайнербак?
— Ты укладываешь ребенка в постель вот так? — Ингер Йоханне недоверчиво смотрела на него.
