«Нет уж, – смеясь, думал Заффа, продолжая свой путь. – Что угодно, только не это!»
Если Намор Долгонос и не был самым неудачливым бардом Арлании, то он уж точно входил в первую десятку таковых. Ему давно уж следовало, бросив попытки прославиться, заняться чем-нибудь другим, но… упорства, в отличие от таланта, Намору было не занимать. Количество песен, которые он накропал, желая добиться признания и славы, недавно перевалило за пять тысяч, и останавливаться Намор не собирался. Сочинения его делились на три категории: плохие, очень плохие и отвратительные. Порой настолько, что за исполнение некоторых из своих «шедевров» бард бывал бит.
Всякий же раз, когда из-под пера Намора выходило что-то действительно интересное, очень скоро выяснялось, что это уже было кем-то создано до него, и Долгонос, сам того не осознавая, повторял чужое произведение, изменив лишь несколько слов или аккордов. Правда, такое случалось не слишком часто – Намор не был способен создать хорошую песню, даже опираясь на готовые образцы.
Тем не менее, Долгонос не оставлял надежды когда-нибудь прогреметь на всю страну. Каждый вечер, будучи освистанным в очередной таверне – и, как правило, облит помоями, – он зажигал свечку, но чаще, конечно, лучину в углу конюшни: деньги на комнату у него появлялись не чаще раза в год, – слюнявил карандаш и принимался слагать очередную балладу. За долгие годы мытарств Намор сумел-таки заметить, что его творения никого не впечатляют, а потому старался оперировать понятиями, впечатляющими сами по себе. «Ветер», «гроза», «дракон», «великан», «битва» – эти и многие другие слова того же порядка повторялись в его «песнях» так часто, что те казались похожими друг на друга больше, чем один болотный тролль похож на всех остальных.
«Лучше поздно, чем никогда», – гласит народная мудрость. Долгонос постепенно понял, что ему не заработать денег и признания, выступая в тавернах и на улицах с собственным материалом. Так он по гроб жизни продолжал бы «зарабатывать» одни лишь тычки и оскорбления. Благо играть и петь Намор все-таки умел довольно сносно, и он составил себе программу из признанных жемчужин песенного творчества, с которой выступал теперь в питейных заведениях арканских городов. Под конец, когда как следует наподдавшей публике становилось уже все равно, под какую музыку продолжать пирушку, Долгонос на свой страх и риск все же исполнял несколько песен из личного репертуара – на это уже никто не обращал внимания.
