— Понятно, — покладисто согласился дон Антонио. — Просто воин. Сам по себе.
— Ничего тебе, человек, не понятно, — ни с того ни с сего взвилась Са-Сефара. — Тиира, гда вион. Теннака, бусиро шеен изен да тон. Тиира, гда cap рис. О денно, сараси изен даял диис.
Степашка с Находящим дружно дернулись, прикидывая, не узор ли бросает Торквани? Уж больно торжественность и ритмичность произносимого смахивали на плетение заклинания. Кто их, торков, знает, как они узоры рисуют, тем более что не понять было ни слова. Это в Пестике-то, где понимание разных языков забито прямо в линии хальер. И только Сибейра остался абсолютно спокоен.
— Как вам будет угодно, — немного склонил голову он. — С вашего позволения, я приглашу вас на чашку доша, — он выразительно посмотрел на Находящего, — пока мы будем собирать необходимых специалистов.
Степашка покосился на шефа, но ничего не сказал. Находящий же, правильно истолковав начальственный взгляд, подошел к столику с разложенными амулетами и немного поводился с ними, снимая ограничивающий узор.
Безапелляционно указав Степашке на выходящую из приемника Торквани (вот тебе за нарушение субординации и излишнее любопытство), дон Антонио откланялся.
Проследовав в свой кабинет, Великий Торквемада аккуратно закрыл дверь, настроил два амулета и аккуратно положил их перед собой. На его лице и следа не осталось от начальственной значимости.
— Семен, Шаман, мужики, какой экземпляр мне сейчас в Лриемник свалился, это что-то. Датой-шаман с личным воином. Ума не приложу, что она тут делает и как прячется, но факт. За помощью пришла, представляете? Выручать надо девчонку, мага разума, и парня, который умеет ломать торкские амулеты. Как вам, а? Шаман, давай собирайся. Мне от тебя надо будет…
Закончив разговор, дон Антонио развалился в кресле, повернулся лицом к вечереющему окну, закинув руки за голову, и задорно подмигнул зеленоватому солнцу Пестика, неспешно собирающемуся баиньки. А все-таки здорово иногда самому в поля выбираться. Тускло все время в кабинете сидеть. Немного полюбовавшись на тихое умиротворение заката, Сибейра еще раз подмигнул солнцу, уже другим глазом, упруго подпрыгнул и пошел выбирать экипировку.
Хайар встретил их совершенно неожиданным ледяным ветром.
— Ни хрена себе «здравствуйте», — прокомментировал Шаман порыв обжигающе холодного ветра. — Тут и оценишь Улитарт с Ацетом.
И правда, Улитарт; где обретался Шаман, и Ацет, столица Директории, сильно отличались от местного климатического «гостеприимства». В лучшую, естественно, сторону. Ацет, единогласно прозванный так вопреки бешеному сопротивлению Точил и нова, усмотревшего в названии зарождающийся культ личности, стоял на равнине с замечательным мягким и теплым климатом. Еще бы, места — море, государство новое, выбирай, чего душа пожелает. Так где же было магам выбирать резиденцию для себя любимых, как не в самом уютном месте? А с Улита ртом вообще разговор отдельный. Он мог стоять хоть на вершине самой высокой горы, все равно там было бы замечательно. Город Тысячи Радуг сам о себе заботился, хоть это в голове поначалу и не укладывалось.
