— Договориться о чем? — прищурился Сибейра.
— О точке выхода. Я предлагаю ее здесь сделать.
— Здесь?!
— Ну да, — Шаман жестом остановил испанца, поднимающегося из кресла разъяренным быком. — Ты не кипятись только сразу. Точку выхода надо делать здесь, потому что больше негде.
— Да что ты? — язвительно начал Сибейра и осекся.
— Вот, — назидательно поднял палец Шаман. — Ты тоже понял. Представь, что будет, если мы выход сделаем в Улитарте, например. Мои-то, конечно, не против будут. Еще бы, братья по разуму…
— Ага, — мрачно согласился дон Антонио. — А мои повесятся вылавливать разных там Стрелков посередь Улитарта. Сколько их набежит, представляешь?
— Вот и я о том же, — закивал большой лохматой головой Шаман. — А так любой, кто захочет попользоваться халявой от Братства, тут же к тебе тепленьким попадет. Надо только место огородить, чтобы они там до времени сидели и выйти не могли.
— Поучи еще, — ворчливо ответил Сибейра.
— Не буду, — покладистости Шамана сейчас мог позавидовать хорошо вышколенный мажордом. — Как скажете, Ваше Магичество.
— И это все ради каких-то трех-четырех месяцев, - горестно вздохнул Сибейра, закатывая глаза. — Ладно, я поговорю с Мастером.
— Да тебе и делать-то всего ничего придется. — Шаман умильно улыбнулся, опять превращаясь в несуразного милого сенбернара. — Только разбросать по баронствам.
— Уйди с глаз моих, — замотал головой Сибейра. — Мне к моим проблемам только тебя не хватало.
— Все-все, — улыбнулся Шаман. — А чтобы легче работалось, я тебе тут цветник устрою.
Он еще раз звучно хлопнул в ладоши — и в комнате опять установился свежий запах цветов.
— Это мои на основе гомеопатии придумали, — пояснил он. — Теперь, пока в кабинете будешь сидеть, насморка не будет. Больше пока не могу ничего, извини.
— Я же сказал, что поговорю с Ацекато, — нахмурился дон Антонио.
— Ты часом не решил, что я тебя покупаю? — ухмыльнулся Шаман. — Могу я просто так хорошему человеку приятное сделать?
— Иди уже, — рассмеялся Сибейра. — Айонки тебя проводит, А то я уже боюсь представить, что еще ты выдумаешь, если тебя без надзора хотя бы на полчаса здесь оставить.
Шаман сделал «уголок», опершись на ручки кресла, и дурашливо подпрыгнул:
— Я тебя тоже очень люблю.
Маленькая звезда, не дающая света, все так же висела высоко-высоко, показывая, где небо. Ирил не знал, сколько он здесь пробыл, вроде не очень много, но вставать по прежнему не хотелось. Свинцовая усталость не усиливалась, но и не отпускала. Все оставалось как было. Только девичий голос иногда прорезал ватную темень. Ланья улыбался ему, как старому знакомому, но с места не двигался. С этим голосом было связано что-то очень хорошее, но нет, не вспомнить. Да и незачем. Тут хорошо, спокойно.
