И только через пару лет вымуштрованный Ирил, с вечно сведенными злой судорогой скулами, начал потихоньку видеть пряники между нескончаемых кнутов. Он, наконец, начал видеть разницу между «ладно», «неплохо» и «хорошо». Он даже смог один раз оцарапать мечом руку Тахора, за что был удостоен отдельной трепки (не за то, что достал, а за то, что открылся при этом). А еще через полгода он начал понимать, для чего Тахор издевался над ним, требуя беспрекословного подчинения.
Тогда, на берегу, он только хотел аккуратно достать из воды плавающую касанию — красивого водяного зверька, похожего на цветок. Эти тварюшки жили дома в горшках с водой достаточно долго, радуя своей красотой. Ирил уже начал тянуть руку, как сзади Тахор резко каркнул: «Замри!» Тело само работало, годы безжалостного учения даром не прошли — Ирил замер, как двигался, чуть не падая от неудобства. Он вцепился в край берега, вися из последних сил, и, стискивая зубы, ждал разрешения на что-нибудь. Хоть в воду, что ли, упасть.
Серебристая тень, невесомая и невидимая в воде, прочертила дугу, каким-то чудом не достав до его вытянутой руки. Руку обдало дуновением воздуха и брызгами. Абарат, убийца-невидимка, беззвучно разинул пасть с ядовитыми присосками, плеснул хвостом и ушел в глубину. Обычно они так близко к берегу не подплывают, а вот поди ж ты… Тахор молча подошел к все еще замершему Ирилу (шевелиться никто не разрешал) и отдернул его назад. Ирил завалился на спину, ожидая трепки. Все еще пребывая в той же неудобной позе: Тахор по-прежнему не давал команды отмереть, — он зажмурился.
— Можно, — Ирил открыл глаза и увидел удаляющуюся спину торка.
Тот так ничего и не сказал больше, но Ирил и так все понял. Умному достаточно, как любил цитировать кого-то сам Тахор. Все годы неимоверного напряжения, издевательств и слез сложились в один короткий всплеск хвоста. Стоило ли онотого? Ирил подумал — и решил, что стоило. А еще он подумал, что никто из его друзей ничего не смог бы сделать. И лежали бы они сейчас на дне, холодные и недвижимые, а абарат вился бы вокруг, высасывая потихоньку кровь.
Вот для чего он все это терпел.
Оказалось, не только для этого.
Однажды вечером, когда Ирил сидел на берегу, любуясь солнцем, уходящим в море и заполняющим все вокруг зыбким призрачным светом, тихий шорох за спиной выдернул его из блаженного безделья. Тахор. Обычно он ходит неслышно, а раз дал себя услышать, значит, не по делу пришел.
