— Уж поверь, я ее сохраню, — пробормотал я и засунул том в седельную сумку, чувствуя себя одновременно гордым и виноватым.
Я читаю книги без печати Доминиона. Что сказал бы отец, узнав об этом? Как отреагировала бы мать? (Естественно, я ничего им не показывал.)
После этого я нашел поблизости поросшее травой местечко, где устроился поудобнее и съел припасенный на дорогу ленч, наблюдая за Джулианом, который продолжал копаться среди обломков прошлого с каким-то научным рвением. Подошел Сэм Годвин и сел рядом, обмахнув рукой бревно, чтобы не запачкать свою форму.
— Он действительно любит эти старые книги, — решил я завязать беседу.
Учитель обычно не отличался разговорчивостью — настоящий портрет старого ветерана, — но сейчас кивнул и без лишних церемоний ответил:
— Его научили любить их. Я сам помог ему в этом. Вот сейчас думаю: так ли уж это было мудро? Не перестарался ли я? Возможно, когда-нибудь книги его убьют.
— Каким образом, Сэм? Подвигнут на отступничество?
— Джулиан слишком умен, это ему вредит. Он препирается с духовенством Доминиона. Буквально на прошлой неделе я видел, как он спорил с Беном Крилом[4] о Боге, истории и прочих абстрактных вопросах. А вот именно этого ему делать и не следует, если, конечно, Джулиан хочет сохранить свою жизнь.
— Почему, ему что-то угрожает?
— Зависть властей предержащих, — ответил Сэм, но больше ничего не сказал, только сидел и поглаживал свою седую бороду, время от времени с тревогой поглядывая на восток.
День близился к концу, и в конце концов Джулиану пришлось оторваться от кучи книг, прихватив с собой только парочку призов: «Введение в биологию» и еще один том, «География Северной Америки». Пора идти, настаивал Сэм, лучше вернуться в поместье до ужина. В любом случае всадники уже выехали, официальные сборщики и кураторы Доминиона скоро прибудут, дабы разобрать оставшееся.
Но я говорил, что Джулиан познакомил меня с одной из ересей. Вот как это случилось. В сонном царстве вечера мы остановились на вершине холмистой гряды, смотрящей на Уильямс-Форд, огромное поместье наверху, и Сосновую реку, берущую начало в горах на западе и несущую свои воды по долине. С этой точки мы видели шпиль Доминион-Холла, вращающиеся колеса мельницы и лесопилки, от уже подходящих сумерек вокруг висела синева, туманная от дыма очагов, тут и там расцвеченная остатками осенней листвы. Дальше к югу железнодорожный мост подвешенной нитью нависал над тесниной Сосновой. Погода словно говорила: «Идите в дом, сейчас хорошо, но это ненадолго, заприте окна, разожгите огонь, сделайте себе яблочного взвара — скоро зима». Мы оставили лошадей на ветреной вершине, и Джулиан нашел куст ежевики с крупными ягодами. Мы сорвали несколько и съели.
