— Я очень устал и хочу поспать в нормальной кровати. Мне уже невесть как опостылело трястись в этой развалюхе. Я хочу быстрее добраться до деревни, — не успокаивался старик.
— Мы скоро все уладим, — медленно по слогам произнес Кройсон, стараясь держать себя в руках. Он жутко не любил этого старикашку, дед постоянно лез не в свои дела, а случись какая-нибудь мелкая неприятность — он сразу же начинал паниковать.
— Учтите, я заплачу вам только за четыре дня, проведенные в пути, и не собираюсь доплачивать вам за ночь, которую мы можем из-за вас пробыть здесь, — продолжал зудеть старик.
— Никто не собирается здесь находиться до ночи, — с гневным блеском в глазах, но спокойно проговорил Кройсон, едва сдерживая бушующую в себе ярость. Иногда ему просто хотелось придушить этого мелочного торгаша.
— Что, что там случилось? — послышался тонкий девичий голосок, и из-за головы купца высунулось молодое женское личико. Наивный взгляд пробежался по окружающему пространству.
— Да опять эти остолопы остановились! — воскликнул купец. И добреньким наигранным голоском добавил, нежно глядя на дочь. — Люсия, пожалуйста, не высовывайся. Мало ли что может произойти.
Кройсон жадным взглядом посмотрел на девушку, словно голодный хищник на жертву. Она ему очень нравилась, и каждый раз, как он ее видел, в нем что-то вскипало. И это ясно, ведь девушка была недурна собой, а у Кройсона давно уже не было женщины. Однако вредный отец запрещал дочери показываться на глаза наемникам, и за это Кройсон ненавидел его еще больше.
Лицо девушки вновь исчезло в карете, и обделенный женским вниманием наемник обреченно вздохнул.
— Отпусти меня! — раздался приглушенный женский голос из кареты. — Ну почему ты мне не даешь даже на минуту выйти из этой поганой повозки?!
Потом раздался голос купца, но разобрать, что он сказал, было невозможно. Кройсон улыбнулся и подмигнул Лансу — ему всегда казалась смешной эта семейная ссора, но тот молча стоял и уныло взирал на медленно удаляющихся приятелей.
Наргх заволновался. Чувство нападения билось в нем, словно змея в мешке. Люди медленно приближались, и, когда расстояние сократилось метров до десяти, они остановились и замерли.
— Кто же это? — пораженно проговорил Бройс, наконец-то полностью разглядев демона. Его глаза округлились, а лицо стало стремительно бледнеть, словно превращалось в мрамор.
— Это же… это… Демон! — дико заорал Нишмит, роняя меч под ноги. Тот со звоном шмякнулся о мокрую землю.
