В начале 20-х годов такое развитие событий не могло представляться сколько-нибудь вероятным руководителям партии, включая, по-видимому, и самого Сталина. Лишь некоторые первоначальные моменты этого движения были предугаданы Лениным, который в своих последних письмах и статьях фиксировал внимание партии на возможности действия центробежных сил внутри старой партийной гвардии (прежде всего — внутри ЦК) и предлагал систему политических мер, направленных на обеспечение устойчивости партии и её Центрального Комитета.
Статьи и письма, продиктованные Лениным в декабре 1922 — марте 1923 годов, явились результатом его напряжённых размышлений о том, как может пойти работа в Политбюро и ЦК, если дальнейшее ухудшение здоровья вынудит его отключиться от активной политической деятельности.
Ленинские предостережения об угрозе раскола, как мы увидим дальше, явились неожиданными и не были в должной мере оценены не только рядовыми членами партии, но и значительной частью её руководителей. Ленин, знавший лучше, чем кто-либо, и историю партии, и подспудные тенденции, и конфликты в её руководстве, пришёл к выводу, что раскол партии возможен в результате действия ряда, на первый взгляд, случайных и незначительных обстоятельств. Очевидно, в последние месяцы своего участия в политической деятельности он подверг глубокому переосмыслению огромное количество фактов, лишь часть из которых стала известна нам, да и то — в самое недавнее время.
В этом отношении существенный интерес представляют сообщённые в 1989 году ветераном немецкой компартии И. Штейнбергером факты, о которых он узнал в конце 30-х годов от старых большевиков, находившихся вместе с ним в сталинских тюрьмах. Один из них рассказал ему о своей беседе с Н. А. Скрыпником, из которой следовало, что Сталин в 1921 году использовал любую возможность, чтобы настойчиво внушать Ленину о якобы угрожающих партии опасностях из-за того, что он не располагает твёрдым большинством в Центральном Комитете, и о том, что Сталин — единственный человек, способный обеспечить Ленину такое стабильное большинство. Аналогичные сведения сообщил и В. И. Невский, считавший, что введение поста генсека и назначение на него Сталина объяснялось тем, что в ходе профсоюзной дискуссии он перехитрил Ленина, с помощью ложных слухов убедив его в угрозе расщепления партии на фракционные группировки. Невский говорил, что в 1922 году он высказал Ленину свои сомнения по поводу этих сталинских интриг, но Ленин заверил его, что решения об ограничении дискуссий в партии недолговечны и что он внимательно следит за деятельностью Секретариата. По словам Невского, позднее Ленин глубоко сожалел о том, что доверился Сталину, и стремился исправить эту свою ошибку в «Завещании»
