Вертолет опустился на лужайке.
Я не мог удержаться и сказал летчику:
– Спасибо за путешествие, Лейси!
– Мне это доставило удовольствие, мистер Фергюсон, – ответил он потрясенно.
Нас ожидала машина. Дюрант со злобным видом указал мне на переднее сиденье, сам сел сзади, Маззо скользнул за руль, и мы тронулись к дому.
Был ли я потрясен? Не спрашивайте…
– Послушайте меня, Стивенс, – прошипел Дюрант, наклоняясь ко мне, – я велел вам не распускать ваш проклятый язык! Мистер Фергюсон никогда не разговаривает со своими работниками.
– Сожалею, Джо… Откуда мне было знать, что он такой невоспитанный? Вы же этого не сказали… Теперь буду знать. Все, что вы прикажете…
Мы остановились перед парадным входом в дом. На террасе горели все огни. Двойные двери были широко распахнуты. Мы вылезли из машины, я следом за Маззо поднялся на двадцать мраморных ступеней, задержался, чтобы бросить взгляд на огромную террасу, уставленную шезлонгами и столиками, между которыми пестрели вазоны с многоцветными бегониями.
Мы вошли в просторный холл и прошли дальше по широкому длинному коридору. По его стенам были развешаны картины современных художников. Мы подошли к лифту.
– Отведи его на его половину, – бросил Дюрант Маззо. – Миссис Фергюсон встретится с ним завтра утром.
И он ушел.
Маззо подмигнул мне, открывая дверь лифта:
– Вы слышали, что сказал мистер Большой, мистер Фергюсон?
Когда лифт полез наверх, я сказал:
– Могу поспорить, его ненавидит даже собственная мать…
– Если нет, то ее котелок нуждается в ремонте, – заявил Маззо.
Лифт доставил нас в холл. Перед нами были две двери.
– Вот здесь вы и живете, мистер Фергюсон, – сказал Маззо, открывая одну из дверей.
Щелкнув выключателем, он прошел в огромную комнату. Пораженный ее роскошным убранством, я замер на пороге.
Тут было решительно все, что мог бы пожелать миллионер: огромный письменный стол с многочисленными телефонами и регистрирующими самопишущими приборами, удобное глубокое кресло, два больших дивана, телевизор, шикарный бар, большой камин, не говоря уже о светло-коричневом ковре во всю комнату. На стенах висели современные картины. Я узнал не менее трех Пикассо. Одну стену занимало огромное окно-витраж и такие же двери, ведущие на заставленную цветами террасу.
– А вот здесь вы спите, мистер Фергюсон, – сказал Маззо, распахивая дверь огромной комнаты.
Такой же золотисто-коричневый ковер, еще один телевизор, гигантская кровать, в которой с удобствами могли спать не менее шести человек. И тут на стенах – картины современных художников.
