– Не так грубо, сэр, – прошептала Дейзи.
– Почему?
Зазвонил телефон. Надо было выдернуть шнур. Пока Генри тянулся к трубке, Дейзи расстегивала на нем рубашку.
– Я просил тебя не звонить больше, Шарплс.
Проклятый сукин сын, чтоб он сдох, с ненавистью подумала Дейзи. Она работала на Шарплса, пока Генри Стратфорд не вызволил ее. Шарплс был настоящим негодяем, грубым и тупым. Он оставил ей на память шрам, маленький полумесяц сзади на шее.
– Я же сказал тебе, что заплачу, когда вернусь. Может, ты дашь мне время распаковать чемоданы? – Генри со стуком бросил маленькую трубку на рычаг.
Дейзи оттолкнула телефон к дальнему краю мраморной столешницы.
– Иди ко мне, мой сладкий, – позвала она, усаживаясь на кровать.
Генри продолжал смотреть на телефонный аппарат, и глаза у Дейзи поскучнели. Значит, он по-прежнему без гроша. Без единого гроша.
Странно… В этом доме не устраивали панихиды по отцу. Зато вот сейчас осторожно вносят через анфиладу гостиных раскрашенный саркофаг Рамзеса Великого, несут его, словно на погребальной процессии, к библиотеке, которую отец всегда называл египетским залом. Здесь будет бдение у гроба мумии; только вот того, кто должен был бы находиться возле этого гроба, тут нет.
Джулия смотрела, как: по указанию Самира сотрудники музея ставят саркофаг стоймя в юго-восточном углу библиотеки, слева от открытой двери в оранжерею. Прекрасное место для мумии. Любой, кто войдет в дом, сразу же заметит ее. И собравшимся в гостиной она тоже будет видна.
Свитки и алебастровые кувшины будут покоиться под зеркалом, на длинном мраморном столе, придвинутом к восточной стене, слева от саркофага. Бюст Клеопатры уже водрузили на подиум посреди зала. Золотые монеты положат на специальную музейную стойку рядом с мраморным столом. И остальные бесценные сокровища можно теперь разложить так, как распорядится Самир.
Ласковые предзакатные лучи солнца проникали в библиотеку из оранжереи, исполняя причудливый танец на золотой маске царского лика и на сложенных крестом руках.
Она великолепна и, безусловно, подлинна. Только дурак может усомниться. Но что же это была за история?
«Скорее бы все они ушли, – подумала Джулия, – скорее бы остаться одной и как следует рассмотреть отцовские находки». Но эти люди из музея, наверное, никогда не уйдут. А тут еще Алекс… Что делать с Алексом, который стоит рядом и не оставляет ее одну ни на секунду?
Конечно же, Джулия была рада присутствию Самира, хотя, видя, как он страдает, сама мучилась еще больше.
