Невинные тайны | страница 7
Ма, переступая порог Жениной комнаты, тоже морщила нос, как в оазисе бабуленции, но класс претензии был несколько иной — он не задевал происхождения, а касался только порядка и чувства прекрасного. Ма знала толк в прекрасном.
У Жени была для матери одна тайная кличка. Он услышал её из взрослых уст в полусумеречном закулисном коридоре универмага, когда заскочил к ма по какой-то необходимости.
— Патрикеевна у себя? — спросил, хихикнув, какой-то мужчина у женщины, шедшей ему навстречу.
Та приняла его игривый стиль, ответила в том же тоне:
— Алиса? В курятнике!
Женя даже не понял сперва, что это о его ма, продолжал двигаться по направлению к ее кабинету, потом его ужалило: как ее кличут! Алиса! Патрикеевна!
Он повернулся и медленно вышел на улицу.
Лиса в курятнике! Алиса из Зазеркалья!
Женя не обиделся за ма. Он обозлился на нее. Необъяснимо, почему им овладело именно это чувство. Объясняться в их доме не было принято, все у них всегда хорошо, просто отлично, и Женя пережег в себе свою злость. Ма получила подпольную кличку — Патрикеевна. Сокращенно — Пат.
Она действительно походила на лису — волосы отливают медью, ласковая, обходительная, но вовсе не значит, что не строгая и не опасная. Только окажись куренком.
Может, поэтому Женя держал себя с ма как маленький, но волк. Как волчонок. Или, может быть, ма сама вела себя с ним подчеркнуто зависимо. Она исполняла любые его желания. Точнее, она приносила ему его же собственные желания. И требовала, чтобы он выбирал.
Он выбирал, согласно подчиняясь, покоряясь воле Пат, и у него не было оснований не доверять ей.
Она ведь любила его. Она желала сыну одного лишь добра. Он был у нее единственный и ненаглядный. И еще — поздний.
Про позднего нечаянно обронила бабуленция и тут же заплакала. У нее вообще слезы где-то очень близко. Сколько раз бывало, стоит Жене зайти к ней в оазис, улыбнуться только, вздохнуть освобожденно, потянуться, обнять старуху, сказать ей — ой, мол, как у тебя тут хорошо, бабуленция, — как она сразу в слезы. Вот и про позднего — обмолвилась и заплакала. Женя коротко, точно всхлипнув, рассмеялся.
— А что это значит? Поздний? Бывают, что ли, ранние?
— Бывают, — кивнула бабуленция и заплакала еще горше.
— Чудачка ты, — попробовал успокоить ее Женя, — мне же что? Хуже, лучше, какой я? Да мне все равно, поздний я или ранний.
Он вспомнил, что ранними бывают огурцы, сказал об этом бабуленции — для утешения, пусть лучше смеется, чем плачет, и она действительно рассмеялась, только как-то невесело, будто огурец этот ранний достался ей горького вкуса…