Когда около двадцати трех часов я позвонил в дверь своей квартиры, Билл открыл не сразу, а сначала прильнул к глазку и убедился, что это я.
– У тебя все в порядке, Билл? – спросил я после того, как он вновь запер входную дверь.
– Устроился нормально. – Он прошел в гостиную. На столе лежало досье Торнсенов. – Я просматривал это, Дирк, несколько раз. Чувствую, нам еще не раз придется к нему возвращаться. Кто-то или что-то должно всплыть.
Я сел на стул и передал ему свой разговор с Джошем Смедли.
– Мафия действует, – заключил я. – Ну что же, мы этого ожидали. Это они нагнали страху на миссис Торнсен. О Терри никаких новостей. – Я остановился, закуривая сигарету. – Теперь Хенк. Я устрою ему веселую жизнь. С его заведением я рассчитаюсь сразу. – Я рассказал Биллу о бомбе. – Затем займусь его машиной. Пусть почувствует удары судьбы. Потом дело дойдет и до его дома. Теперь, Билл, главное, чтобы Хенк не догадался, что за этим всем стою я. Потому что он тут же побежит к своим дружкам из мафии и будет вопить о помощи, и тогда они могут нами заняться.
Поднявшись, я пошел на кухню, разыскал кусок картона и крупно вывел фломастером:
ЧЕРНЫМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН. ККК.
Я вернулся в гостиную и показал Биллу объявление.
– Прибью на дверях клуба, и, возможно, это собьет Хенка с толку. Он не подумает обо мне, а решит, что это работа местных куклуксклановцев. То же самое прикреплю к его машине. Это немного прикроет нас.
– Понятно, – подтвердил Билл, кивая.
– Конечно, рано или поздно парни из мафии поймут, что за этим стою я, и тогда они постараются нанести ответный удар. Надо быть готовым к этому. Как только начнем, сразу же надо будет уходить в подполье. Я знаю место, где мы сможем жить. Я имею в виду, не здесь. Хорошо, Билл?
– Как ты скажешь, так и будет.
– Ну ладно, пойду спать. Бомбой я буду заниматься сам. Ты в стороне.
– Ничуть, – ответил Билл. – Куда ты, туда и я. А теперь пошли спать.
– Не хочу, чтобы ты влезал в эту работу. Это дело для одного человека.
– Двое всегда лучше одного, – подвел он черту и пошел в спальню.
Я принял душ и тоже лег. Положив руку на пустую подушку, на которой так часто покоилась головка Сюзи, я опять представил себе те ужасные минуты на улице, когда она, обо-жженная серной кислотой, крича от боли, рванулась на проезжую часть и была раздавлена грузовиком. Я не мог спать. Я лежал и вспоминал об ушедших часах близости, обо всем том, что она делала для меня, о той теплоте, которой Сюзи наполняла мою жизнь.
