– Я догадывался об этом, мистер Уоллес.
– Ты знаешь, что он связан с мафией?
Он тихо застонал, потом кивнул.
– Да, мистер Уоллес, мне известно. Я говорил с ним, но это ни к чему не привело. Он только смеется надо мной. Да, я знаю. Его ждут неприятности.
– Нет, Джош. Его не ждут неприятности, они уже к нему пришли. А знаешь ли ты, что Энджи тоже попала в поле зрения мафии?
– Мисс Торнсен? – Он кивнул и сделал маленький глоток. – Я догадывался, слышал кое-что. Она как раз связана с Хенком.
– Я знаю. Ее шантажируют?
Он вздрогнул, потом кивнул:
– Я думаю, да, но поймите правильно, мистер Уоллес, никто не знает всех дел мафии.
– Почему они шантажируют мисс Торнсен?
– Не знаю и не хочу знать.
– А Хенк знает?
– Этого я тоже не знаю. Он только сборщик денег.
– Миссис Торнсен наняла меня, чтобы я узнал, кто шантажирует ее дочь, а теперь она прекратила расследование. Ты знаешь почему?
Он сделал большой глоток из стакана и некоторое время молчал, глядя на меня мутными, непонимающими глазами.
– Так почему же? – возвысил я голос.
Он поколебался, а потом произнес:
– Кто-то напугал ее, мистер Уоллес. У меня отводная телефонная трубка, и я слышал разговор. Этот человек сказал, что, если она не прекратит расследование, он сожжет ее дом. Вот этот замечательный дом, мистер Уоллес.
– Кто же это звонил?
– Кто же еще? Конечно, от мафии. Голос, от которого мурашки пробегают по телу. Миссис Торнсен слушала, потом повесила трубку. Больше я ничего не знаю.
– А ты знаешь, что Хенку грозит пятнадцатилетний срок за шантаж? – сказал я негромко и медленно, чтобы мои слова дошли до него.
Он задрожал.
– Пятнадцать лет?
– Именно так, Джош. Пятнадцать лет. – Мне стало жаль эту старую развалину.
– Я предупреждал его, – сказал Джош, немного помолчав. – Но он только смеется надо мной. Что мне делать, мистер Уоллес? Я люблю своего сына.
– Ты в самом деле не знаешь, почему шантажируют мисс Торнсен?
– Я бы вам сказал, если б знал. Но я не знаю.
– Есть ли какие-нибудь новости о Терри Торнсене?
Мне пришлось повторить вопрос три раза, прежде чем он отреагировал.
– Я ничего о нем не слышал.
Мне больше не было смысла задерживаться, и я собрался уходить.
– Может быть, еще встретимся, Джош.
Он остался сидеть, бессмысленно уставившись в полупустой стакан.
В моем деле ничем нельзя было пренебрегать. Сев в автомобиль, я направился в беднейший квартал на побережье, где размещались ряды мелких лавок и множество ларьков, где можно было купить наркотики. Выйдя из машины, я подошел к одному из ларьков, в котором сидел то ли араб, то ли палестинец. До сих пор не знаю разницы между ними. Мне было известно, что зовут его Али Хасан и он продавал туристам наркотики. Он сидел, покуривая сигарету с травкой. Рядом с ним тут же на земле сидела его жена, которая напоминала накачанный баллон, готовый вот-вот разорваться. Хасан был низкого роста, толст и носил арабскую одежду. Он, казалось, готов был удовлетворить любые просьбы туристов.
