«Это врожденное», – как-то сказал ей Перри, когда она устраивала ему сцены из-за небольших антикварных вещиц, которые им вместе приходилось покупать в различных лавках и магазинах. Но то было время, когда они только что поженились. Он любил безделушки, на которые она и смотреть не стала бы. Когда Перри однажды купил маленькую золотую табакерку для нюхательного табака времен Георга Четвертого, он попытался пробудить в ней хотя бы меркантильный интерес.
– Через пару лет она будет стоить много дороже.
Но Шейле было безразлично. Безразлично точно так же, как то, что она запустила в него изящной китайской вазой.
– А, кофе, – сказал Лукан и сел за столик. – Сокровище, ты одна из самых очаровательных женщин на свете!
Шейла почувствовала, как кровь приливает к голове и как в ней снова вспыхивает желание.
– Останься еще ненадолго, Джулиан. Пожалуйста, не уходи сейчас.
Он налил себе еще кофе и улыбнулся ей:
– Увы, как мне ни жаль, но я должен идти.
– Когда ты придешь снова?
– Не очень скоро. Вся неделя у меня будет занята.
Явное разочарование отразилось на ее лице.
– Когда же мы снова можем встретиться?
Он долил себе кофе.
– Мы обязательно увидимся, но я не часто бываю в этом районе.
Ее охватило вдруг какое-то странное неприятное чувство.
– Но, Джулиан, разве ты этого не хочешь? – Она замолчала и посмотрела на его улыбающееся лицо.
– Конечно же. Я уже тебе сказал: мне очень понравилось. Но хорошенького понемножку. Может быть, я появлюсь через месяц или буду проездом здесь. Тогда позвоню тебе.
– Но, Джулиан…
– Я уже сказал, сокровище. – Его глаза стали вдруг узкими и жесткими. – И, вообще, прежде чем я уйду, как с моим гонораром?
Она уставилась на него, сжав руки в кулаки.
– Что ты имеешь в виду?
Лукан широко улыбнулся:
– Ты уже достаточно взрослая, сокровище. Или ты думаешь, что я провел бы целую ночь с женщиной, не получив за это ничего? Ведь было хорошо? Тебе понравилось, итак…
– Значит ли это, что ты требуешь от меня деньги? – спросила она, не веря самой себе. Голос ее превратился в хриплый шепот.
– Скажем, всего пятьсот долларов, – ответил он. – За целую ночь я обычно требую тысячу, но поскольку это ты…
Она несколько мгновений оставалась неподвижной, потом вскочила с бешено сверкающими глазами и лицом, искаженным ненавистью.
– Вон отсюда, – закричала Шейла. – Выметайся немедленно, или я вызову полицию, ты, грязный вымогатель!
Лукан печально покачал головой. Для него было явно не впервые переживать подобные сцены.
