— С какой еще свитой?
— Ну как же — ведь у нее есть сиделка и этот… мужчина, которого вы заставили меня нанять. Я, главное, только позавчера его и разыскал…
— Мужчина? — посетитель вдруг оживился. — Где он?
— Где… — Даниил Федорович застыл с открытым ртом. — Да вот же…
Михаил Анатольевич обмер и вжался в спинку стула.
Темноволосый незнакомец повернулся к нему резко, как черт на пружинке. Приятное лицо его в течение одной секунды поочередно исказилось судорогой страстного нетерпения, недоверия и наконец радости. И смотреть на это было совсем неприятно. Ни с того ни с сего Овечкин вдруг понял, что ему так не нравится в этом человеке. Он казался каким-то ненастоящим… вот и мимика, как у резиновой игрушки…
— Он все слышал, — покаянно бормотал тем временем Басуржицкий. — Я совсем забыл, что он тут сидит…
— Это ничего, — медленно сказал его странный гость, глядя на Овечкина так, словно примеривался, с какой стороны лучше откусить кусочек. Однако вместо этого он сделал шаг назад и тихо свистнул сквозь зубы.
Тотчас в кабинет вошел мальчик-секретарь.
— Обыскать, — коротко сказал темноволосый. — У него был с собой багаж?
— Нет, — Басуржицкий сорвался с места и подошел поближе, с любопытством вытягивая шею. — Он так пришел. Как раз вот список составлял…
Мальчишка одним рывком заставил Михаила Анатольевича подняться на ноги, быстро и умело похлопал его по бокам, и ровно через полсекунды из кармана Овечкина в руки его перешел стеклянный кубик, о котором библиотекарь совсем забыл за последними событиями.
Видимо, его то мальчишка и искал, потому что тут же оставил Овечкина и протянул кубик темноволосому. Тот схватил его с жадностью, исковеркавшей черты лица и вновь превратившей их в отвратительную маску.
Михаил Анатольевич несказанно удивился бы, если б не был напуган до полусмерти. Ибо нелепость этой сцены в его глазах превосходила всякое разумение. Басуржицкий и тот смотрел на своего гостя с недоумением. Однако для Овечкина все разъяснилось очень быстро.
— Тамрот, — благоговейно сказал темноволосый, созерцая кубик у себя на ладони. — Теперь я спасен.
И Михаил Анатольевич окончательно впал в столбняк. Тамрот? Талисман, о котором говорила принцесса? Вот этот его кубик… детская игрушка?!
Сомневаться, кажется, не приходилось. Таинственный гость бережно укрыл кубик где-то у себя на груди, обращаясь с ним, как с величайшей драгоценностью. Лицо его смягчилось и разгладилось.
— Так много хлопот из-за недосмотра, — пробормотал он и обратил к Басуржицкому повеселевший взгляд. — Отлично! Я увеличиваю ваше вознаграждение. Итак, ждите меня сегодня ночью и ничему не удивляйтесь.
