Слушая Пэка, они зашли глубоко в лес, и там Ловчий продолжал принюхиваться, выбирая нужное направление. На вопрос Овечкина, что он ищет, охотник ответил загадочно:
— Самое тонкое место.
Ничего не поняв, Михаил Анатольевич покосился на Фирузу. Та шла насупившись, спрятав руки в карманы жакета, и вид у нее был такой, словно ей совершенно все равно, куда идти, и никакие волшебные стражи ее вовсе не интересуют. Овечкин чуть приотстал, поравнялся с нею и тихо спросил:
— Может, напрасно вы так, Фирузочка? Ну зачем вам, действительно, идти с нами, посудите здраво?
— А вам зачем? — огрызнулась она.
Михаил Анатольевич поежился.
— Мне что здесь пропадать, что там — и вправду все едино. А вы еще так молоды, вам…
— Отстаньте от меня, Михаил Анатольевич, — сквозь зубы сказала девушка. — Хочу и иду, и не ваше дело!
Он пожал плечами и, в очередной раз провалившись ногою в какое-то топкое место, тихонько чертыхнулся. В сандалиях у него уже хлюпало — Ловчий вел их через лес напролом, игнорируя все препятствия. Конечно, ему-то что сапоги по колено! А Пэк так и вовсе — бежит почти что по воздуху, едва касается лапками земли…
Горестные земные мысли полезли вдруг в голову Овечкину — и носки-то у него уже мокрые, и провизии-то они с собой не захватили, а путь наверняка неблизкий, и вообще — все наспех, разве так решаются важные дела? А Босоногий колдун вернется, никого не застанет — что он подумает? Под ложечкой неприятно засосало, и очень захотелось повернуть обратно, пока не поздно. Но именно в этот момент Ловчий резко остановился, поворотился кругом, еще раз принюхался и удовлетворенно заявил:
— Здесь!
Сердце у Михаила Анатольевича екнуло. Он нервно огляделся по сторонам — место это как будто ничем не отличалось от всех прочих мест в лесу. Те же мертвые деревья, та же жухлая листва под ногами…
Далее события начали развиваться с исключительной быстротой. Охотник сделал рукою широкое круговое движение и негромко произнес какое-то непонятное слово. И тут началась такая круговерть и свистопляска, что все мысли улетучились из несчастной головы Михаила Анатольевича. Всех их как будто завертело в сушильном барабане гигантской стиральной машины, с диким звоном и искрами из глаз — Овечкина понесло куда-то, сорвав с места, он пытался за что-нибудь ухватиться, но руки скользили по невидимой гладкой поверхности, и в довершение всего из-за непрерывных вспышек перед глазами он перестал видеть своих спутников. Душу обуял ужас, его затошнило, но, к счастью, тут же все и кончилось. Михаил Анатольевич вновь ощутил твердую почву под ногами, и хотя его еще шатало, но звон и сверкание прекратились. Спутники вновь оказались рядом — Фируза, такая же ошеломленная, как и он сам, хватающая ртом воздух, и Ловчий с Пэком, спокойные и невозмутимые, будто ничего не произошло. Кое-как переведя дух, Овечкин огляделся.
