— Я не понимаю тебя, Де Вайле, — стиснув зубы, сказал Доркин, как будто еще более осунувшийся за время ее недолгой речи, но решительности своей не утративший. — То есть, я понимаю, о чем ты говоришь, но как ты можешь говорить такое!
И, впервые набравшись смелости, он посмотрел ей прямо в глаза, и на этот раз колдунья отвела взгляд.
— Упрямец… бедный, глупый упрямец, — сказала она, качая головою. — Я предсказываю тебе, Баламут, еще более страшные муки, чем ты терпишь теперь. Не знаю, право… Иди и поговори с принцессой сам. Я отказываюсь делать это.
И она вновь отвернулась к огню.
— Де Вайле, — умоляюще сказал Доркин, вмиг растерявший все свое мужество перед лицом такой жуткой перспективы, как самому говорить с принцессой, — прошу тебя! Ты же знаешь, я не могу. Я обязательно наболтаю лишнего, ибо дурак — он и есть дурак… прошу тебя, заклинаю! Хочешь, я встану на колени перед тобой — спаси принцессу, спаси Айрелойн!
— Уйди, — безучастно ответила Де Вайле. — Если я не смогла убедить тебя в том, в чем убеждена сама, как я смогу заставить Маэлиналь принять совет, который мне не по душе! Уйди, не раздражай меня своей глупостью.
И Баламут ушел ни с чем. За дверью его встретил чатури — слетел с подставки для факелов и уселся на плечо.
— Злая старая ведьма, — сочувственно сказал он, куснув Доркина за ухо. — Я тебя предупреждал! Хотел бы я знать, о чем она думает, часами глядя в огонь, но боги не посылают мне этого знания. Ну и черт с ней! Хочешь, я поговорю с твоей красавицей? Изображу транс, накаркаю всяких ужасов… авось, она опомнится — женщина все-таки!
— Отстань, — буркнул Баламут. — Ты накаркаешь! Подслушал бы лучше, о чем они говорят между собою там, в лесу. Далеко ли зашло дело…
— Фу, Баламут, — заскрипел чатури. — Предлагать постыдную роль соглядатая, и кому — мне! Впрочем, если ты уверен, что хочешь знать это, я тебе и так скажу — они просто беседуют. И не обменялись еще даже ни одним пожатием руки…
Босоногий колдун возвратился на следующий «день» после этого разговора и принес, к несказанному облегчению Баламута, новый талисман, изготовленный по точному подобию Тамрота-Поворачивателя. Теперь уж время мучений для королевского шута должно было закончиться, так или иначе, и чем бы оно ни кончилось, все было лучше беспомощного томительного ожидания беды. Он воспрянул духом, обретя наконец союзника, ибо нимало не сомневался в том, что почтенный старец примет его сторону и, если что, призовет принцессу к порядку.
