— Умер? — испуганно всполошился Овечкин.
Баламут мельком глянул на недвижное тельце чатури и досадливо поморщился.
— Да нет, в обмороке. Я так и думал… все эти его знания, которыми он столь гордится, — никакие, к черту, не знания! Ты сам сейчас видел — на него попросту нисходит. Такое бывает с нашими провидцами… хвастун вещий! Не бойся, очнется и начнет хамить как ни в чем не бывало… у, райское дерьмо!
— За что вы так на него?..
— За что? За то, что он платит за свою паршивую свободу судьбами ни в чем не повинных людей!
Они посмотрели друг на друга.
— И, как я и говорил, — медленно сказал Баламут, — от знаний его мало радости. Кто из нас возьмется спровадить Хораса в мир иной на таких условиях — ты или я?
— Н… не знаю… — бледнея, ответил Овечкин и отступил на шаг.
Баламут окинул взглядом стены их тесного узилища.
— Только не я, — сказал он с плохо скрытым бешенством в голосе. — Я должен доставить принцессу домой… и я никому не доверю ее!
Михаил Анатольевич хотел было напомнить, что для этого надо сначала выйти отсюда, но передумал. Чувствуя вполне понятную слабость в коленях, он посмотрел с тоскою на все еще неподвижного чатури и поежился.
— Может быть, Никса… — неуверенно начал он.
— Что — Никса? — резко спросил Баламут.
Михаил Анатольевич сглотнул вставший в горле комок.
— Я подумал… может быть, Никса все-таки сможет победить Хораса…
— А может, и нет, — так же резко бросил Баламут. — Ты же слышал!
Михаил Анатольевич ничего не успел сказать больше, ибо в этот момент снова загремели отпираемые замки, и железная дверь распахнулась.
— Овечкин, — сказал стражник, являясь в дверном проеме и загораживая его квадратными плечами. — Тебя требует хозяин.
Принцесса Маэлиналь и ее верная спутница Фируза были препровождены стражею в парадные покои, мрачность которых едва ли могли скрасить ковры, устилавшие каменные полы, и огромный, ярко пылавший камин, занимавший почти полстены.
Девушки встали подле камина, и принцесса выпрямила спину, вновь обретая королевскую осанку и величие. Фируза, глядя на нее, попыталась приободриться тоже. Маэлиналь улыбнулась ей.
— Что ж, друг мой, кажется, сейчас мы наконец все узнаем, — спокойно сказала она.
— Разве ты не боишься, Май?
— Боюсь, конечно, — отвечала принцесса и слегка повела плечами, словно ей сделалось зябко.
Фируза смотрела на нее с восхищением. Только легкая бледность и выдавала внутреннее напряжение Маэлиналь… а у нее самой дрожали руки и ноги от страха.
