- Показывайте, командир, где пробоина, - сказал адмирал, и я повел его прямо от трапа к местам повреждений.
Гордей Иванович с полчаса ходит по кормовым помещениям, выясняет у меня и у подоспевшего Сурина разные подробности. На "Ташкенте" он впервые, но ориентируется легко. Может быть, потому, что долго служил на эсминцах. Закончив осмотр, спрашивает:
- Что предполагаете делать, командир?
Я доложил свои соображения насчет дока в Севастополе, а также решение командира базы.
- Уверены, что доведете корабль до Севастополя? Отвечайте и вы, командир, и вы, инженер-механик!
Мы оба подтвердили: уверены, что доведем; Чувствуя, какой оборот принимает дело, Сурин, еще минуту назад непроницаемо мрачный, до того повеселел, что, к моему удивлению, даже пошутил:
- В крайнем случае, товарищ адмирал, вся бэче-пять вставит весла в иллюминаторы, а ход будет!
- Значит, решено, - заключает Левченко. - В охранении, очевидно, пойдут "Смышленый" и два катера-охотника.
- А решение командира базы? - напоминаю я.
- Это предоставьте мне. Ваша забота - до рассвета выйти из Одессы.
Уже прощаясь, Гордей Иванович спросил:
- Так с какой высоты вас бомбили?
- Не меньше четырех тысяч метров. Может быть, больше.
- По самолетам стреляли?
- Да.
- И что дало?
- Ничего...
У трапа Левченко остановился, вслушиваясь в тишину ночного порта.
- А здорово вы ту батарею накрыли! - вспомнил он вдруг про вчерашнее. Для базы это много значит.
Война проверяет, война учит
Утро 31 августа встречаем в море. "Смышленый" идет головным, за ним "Ташкент". Катера-охотники справа и слева от лидера: охраняют и обеспечивают...
Из Одессы вышли в полной темноте. Тем не менее над кораблями вскоре услышали фашистский самолет, видимо, разведчик. Следовало ждать бомбардировщиков.
- Разведчику помогает фосфоресцирование нашей кильватерной струи, заметил Иван Иванович Орловский. - Может быть, есть смысл при появлении бомбардировщиков сбросить несколько дымовых шашек?
Мысль старпома была дельной. Мы стали сбрасывать на воду шашки, и они действительно помогли. Вызванные разведчиком самолеты пробомбили растянувшийся за кораблями дымовой шлейф. Вероятно, ничего, кроме дыма, летчики теперь не видели и полагали, что корабли не впереди дыма, а под ним. Огня мы, понятно, не открывали - он бы сразу нас выдал.
Когда уже рассвело, показались советские "ястребки". Они дружески покачали нам крыльями, и все на мостике заулыбались. С площадки зенитной батареи, с других верхних постов махали самолетам матросы. Воздушное прикрытие всегда дорого, а при ограниченных маневренных возможностях корабля просто неоценимо. В душе поднялось теплое чувство и к пилотам "ястребков", и ко всем, кто позаботился, чтобы они нас охраняли.
