Генерал Ермолаев откашлялся, отпил глоток крепкого чая, внес предложение:
– Точные координаты отряда нам неизвестны. Перебросить все, в чем нуждается отряд, по воздуху – рискованно. Можем немцам услугу сделать. Я предлагаю в район вероятного нахождения отряда выбросить разведывательную группу с задачей: найти его и передать точные координаты. Установим связь, решим, что делать дальше.
– Лесной массив большой. К тому же там немцы рыщут, – вставил командующий, желая тем самым подчеркнуть сложность задачи.
Заместитель по тылу полковник Самохин понял по-своему реплику командарма и, как всегда, поспешил высказать свое мнение:
– Разведгруппу? Искать в поле, то бишь в лесу, ветра? – И безапелляционно: – Считаю, что мы должны немедленно сбросить на парашютах все, что просит Млынский. Организованная сила в тылу врага – это как раз то, что нам нужно.
– Слов нет, отряд Млынского нужно поддержать, – вмешался командарм, – а вот куда товарищ Самохин собирается сбрасывать оружие и медикаменты, непонятно. Гарантия у вас есть, что все попадет нашим, а не немцам? Такой гарантии ни я, ни вы, да и никто из нас дать не может. Поэтому повторяю: отыскать отряд, установить с ним надежную связь – это сейчас главная задача. Война – не игра в солдатики. Сегодня мы еще можем сделать это. Завтра, возможно, будет уже поздно. Далеко уйдем от места этого, лесов этих.
Командарм закурил папиросу, затянулся, помолчал немного. В эту минуту он смотрел добрым, полным доверия взглядом на начальника Особого отдела армии. Все поняли, кому командующий хочет поручить это задание.
– Дело это тонкое, я не говорю трудное. Не то слово, – сказал он, – Поэтому его поручить надо чекистам. Как, товарищ Куликов?
– Может, подключим и начальника штаба? – предложил Куликов.
– Подключите, кого считаете нужным, – согласился командарм.
***
Михаил Степанович возвратился к себе, сел за стол, взял чистый лист бумаги.
"Любимая моя Наташенька! – начал он письмо дочери. – Мы ведем беспрерывные бои с врагом. Обещаю: после победы – а мы ее обязательно завоюем – никогда не разлучаться.
На нашем участке фронта из тыла противника пытался пробиться твой друг сержант Бондаренко. Я пишу "пытался", потому как пробиться к своим ему не удалось. Что случилось с ним, пока неизвестно. Через бойца, которого он прикрывал огнем на линии фронта, Бондаренко передал мой портсигар, да, да, мой, я не ошибся, а в нем лежала записка тебе. Каких чудес только не бывает! Ума не приложу: как мой портсигар попал к Бондаренко? Реши эту загадку. Это не упрек, это естественная попытка найти ответ на то, что… Впрочем, дело это не мое.
