Я растерянно смотрел на селектор, не придя еще в себя от вида страшного мужчины. Вал поспешила мне на помощь.
– Дайер! – сказала она, подходя к столу. – Займитесь этим сами. Вы поняли меня? У нас тут и так работы невпроворот, чтобы еще заказывать яхты. Вы забыли – вы и выкручивайтесь. – И она резко повернула выключатель.
Мы посмотрели друг на друга. Лицо Вал понемногу приобретало свой обычный цвет.
– Кто это был? – спросил я, кивком указывая на дверь.
– Джулио Гацетти. Один из головорезов мужа. Этот человек убьет любого не моргнув глазом, если только получит команду от Видаля.
У меня пересохло во рту. Я попытался что-то сказать, но слова застряли в горле.
Вал тем временем подошла к своему столу, вытащила из конверта, принесенного Гацетти, письмо и прочла его. Потом глубоко вздохнула и посмотрела на меня:
– Пятого числа Генри едет в Ливию. Это послезавтра. Вернется девятого. Надо для него все подготовить. Ты представляешь, его не будет несколько дней!
У меня перед глазами все еще стояла зловещая фигура Гацетти, и потому я не проявил достаточной радости в связи с этим известием.
В 17 часов появился Джейк и с улыбкой положил передо мной оформленные визы на Рангун. Его глаза остановились на Вал, а из губ вылетел какой-то замысловатый звук.
– Ладно, мистер Бердн, – сказал он затем. – Я побежал, а то мистер Олсон поднимет шум.
Я снова поблагодарил его и добавил еще пять долларов. Когда он вышел, я взглянул на Вал:
– В первый же день пятнадцать монет из моего кармана. Теперь ты сама видишь, что рассыльный тут просто необходим.
– Не отвлекай меня, я занята, – резко сказала она, продолжая неуклюже щелкать на машинке. – О, черт! Опять не так!
Зазвонил телефон, и, поскольку я замешкался, Вал раздраженно схватила трубку.
– Да, – бросила она нетерпеливо. – Он здесь. А кто это? А… сейчас. – Она повернулась ко мне и прошептала: – Тебя… Жена.
Я взял трубку.
– Да, Рода. Чего тебе?
– Слушай, по дороге домой купи булочки с кремом и сигареты, понял?
Я посмотрел на огромную кучу бумаг на столе, а потом на часы. Было 17.45.
– Извини, но я не смогу. Мне, видимо, придется сидеть тут до ночи. Так что уж сама сделай. Я вернусь в девять-десять, не раньше. – И, не дожидаясь ее протестов, я положил трубку.
– Как ты думаешь, она узнала мой голос? – спросила Вал.
– Не знаю. Мне сейчас на все наплевать. Давай работать.
В 18.30 Вал наконец закончила с ливийской заявкой.
– Ну, слава Богу, – сказала она, откидываясь на спинку стула. – Теперь мне нужно бежать, а то опоздаю.
