Через десять минут к домику подкатил джексоновский «бентли». Шофер-негр с поклоном и улыбкой распахнул передо мной дверцу. Я сел в машину, и мы помчались на всех парах.
Двое охранников у выезда с аэродрома поприветствовали меня взмахом руки. «Бентли» пронесся вдоль берега, потом свернул в горы, полого возвышающиеся над городом. Я откинулся на спинку сиденья, обитого натуральной кожей, и думал о ней.
Согласен… воздушный замок, но иногда в жизни должны быть и воздушные замки… а иначе как выжить человеку в мире, полном жестокости и безумия?
Мы подъехали к поместью Эссексов. Двое охранников в темно-зеленой форме открыли ворота. Мы миновали их и промчались четверть мили по дороге, обсаженной деревьями, цветущими кустарниками и розами.
«Бентли» подкатил к парадному подъезду, этакому вычурному, богатому сооружению из стекла и витых решеток. У дверей поджидал толстый седовласый дворецкий английской наружности. Он улыбнулся мне снисходительной улыбкой, на какую способны только англичане:
– Прошу вас, мистер Крейн.
Я пошел за его широкой спиной по просторному коридору, сплошь увешанному современными картинами, не иначе как подлинниками.
Наконец, пройдя двойные стеклянные двери, мы оказались в обширном внутреннем дворике под крышей из увиолевого стекла для защиты от зноя слабых и изможденных трудами хозяев, а также орхидей и высаженных в ящики разноцветных бегоний. Посреди этой роскоши бил огромный фонтан, и вода падала в столь же огромный бассейн, в котором лениво нежились тропические рыбы.
Тут я увидел ее.
Она возлежала в кресле на колесиках с подголовником и пышными желтыми подушками. Немного поодаль сидел Уэс Джексон, вроде бы с мартини в руках.
При моем появлении во дворике Джексон всколыхнулся и встал.
– Проходите, мистер Крейн, – проговорил он и улыбнулся, точно выжал лимон на живую устрицу. Я обратил внимание, что снова стал для него «мистером». Он повернулся к ней: – Вы ведь знакомы, миссис Эссекс. Мне нет нужды представлять вас.
Она подняла глаза и протянула мне руку. Я шагнул вперед, пожал протянутую руку, горячую и сухую.
– Вам лучше?
– Спасибо, терпимо. – Лиловые глаза присматривались ко мне. Я готов был биться об заклад, что в целом свете нет более яркой, соблазнительной, более шикарной женщины, чем эта. – Здорово я шлепнулась, да? – улыбнулась она и указала на стул рядом с собою: – Присаживайтесь, мистер Крейн.
Я сел, и тотчас откуда ни возьмись появился японец в белом.
