Была ли это для нее игра – быть женой, матерью его детей, – Алекс была не в состоянии ответить.
Прошло уже несколько часов, как она ушла из дома, но она не замечала времени, погруженная в размышления и переживания. Наконец, совершенно обессиленная и замерзшая, она вдруг поняла, что дом – это единственное место в мире, где ей хочется сейчас очутиться, и поймала такси. Отчасти это означало для нее поражение: краткий рывок на свободу не принес ей ничего хорошего.
Когда Алекс вошла в гостиную, Дэйв, развалившись, лежал на диване, держа перед собой книгу, и производил впечатление человека, в течение нескольких часов не встававшего с места. Он не обратил на нее никакого внимания. Постояв немного с вызывающим видом в ожидании взрыва, который так и не произошел, она закрыла дверь и прошла в кухню. Ему не удалось обмануть ее своим равнодушным видом: расплачиваясь с таксистом, она видела, как качнулись шторы в окне гостиной. Мысль, что ему зачем-то понадобилось скрывать свое беспокойство, развеселила ее.
Алекс с отсутствующим видом следила, как кофе капал сквозь фильтр, постепенно наполняя кофейник. Ее куртка висела на спинке стула, сапоги стояли у двери кухни. Дэйв появился бесшумно, как кот, крадущийся за мышью. Он был босиком, в темно-зеленой хлопчатобумажной рубашке, небрежно заправленной в брюки, которые, как всегда, отлично сидели на его узких бедрах.
– Тебе стоит позвонить Мэнди, – пробормотал он, пододвигая ногой стул и усаживаясь на него.
– Зачем? – спросила Алекс, бросив на него мимолетный взгляд.
– Потому что я целый день проклинал ее, думая, что ты была там, а она не захотела сказать мне об этом.
– А почему ты так уверен, что я не была там?
После паузы он неохотно объяснил:
– Потому что я попросил мать присмотреть за детьми, а сам съездил на квартиру к Мэнди, чтобы убедиться во всем самому.
– Итак, теперь и твоя мать, и Мэнди знают, что я сбежала из дома на целый день, – сухо заметила Алекс.
Кофе был готов, и она сняла с сушилки прелестно раскрашенную кружку.
– Ты не можешь винить меня за то, что я беспокоился о тебе, когда ты ни с того ни с сего помчалась куда-то, – проворчал он, чувствуя неловкость.
Хорошо, подумала Алекс. Это отучит его обращаться со мной, как с ребенком. Может быть, я и есть ребенок, но это не значит, что я хочу, чтобы меня им считали. И, в любом случае, он должен понять, что поведение его маленькой жены не настолько предсказуемо, как ему казалось.
