– Спасибо, что согласились принять меня, милорд, – проговорила она глубоким, глуховатым голосом, очень идущим к ее внешности. Девушка не подала Роану руки и даже не приблизилась к нему. Она стояла на фоне окна, совершенно спокойная, сцепив пальцы и устремив на него неподвижный взгляд.
Роана смущал и прямой взгляд аметистовых глаз, и ее полнейшее хладнокровие. Девушка, явившаяся сюда столь необычным образом, должна была бы держаться настороженно, но ничего подобного виконт в ней не заметил.
Он медленно направился к ней.
– Очень рад, мэм, – проговорил Роан, слегка склонив голову и сохраняя полную серьезность. – Полагаю, у вас есть преимущество передо мной. Если бы мы встречались раньше, уверен, я не забыл бы этого, – добавил он.
– Вы совершенно правы, милорд. Мы раньше не встречались. Меня зовут Морайя Лэндон.
Удивленный, Роан остановился. Уж не ослышался ли он?
– Простите, кто вы? – переспросил он, пытаясь говорить холодно и спокойно.
– Морайя Лэндон, милорд. Дочь Томаса Лэндона. – Девушка не выказывала волнения, хотя понимала, что разговор ее ждет весьма нелегкий. Она быстро оглядела Роана. На нее пристально смотрели глубоко посаженные голубые глаза. Морайя успела заметить характерный нос, четкие очертания квадратного подбородка и плотно сжатые губы.
– Но это невозможно! Ведь дочери Лэндона… ну да, мне говорили, что они еще школьницы, – возразил виконт.
Между тем Морайя продолжала наблюдать за ним. Высокий и стройный, он был в темно-коричневой куртке, бежевых бриджах и высоких коричневых сапогах. Под ладно сидящей одеждой угадывалось крепкое, мускулистое тело. «Весьма привлекательный облик для жесткого, неумолимого человека, – подумала девушка. – Но я не позволю ему вывести меня из равновесия».
– Вас явно дезинформировали, милорд, – сухо ответила Морайя.
– Боюсь, вы правы. – Роан пытался скрыть растерянность. Когда он, наконец, осознал, кто она такая, глаза его сузились, а лоб прорезала глубокая морщина. Он и понятия не имел о том, что у Лэндона взрослая дочь. И какого дьявола ей здесь нужно? Это, несомненно, выходило за рамки приличия. Размышляя о сложившейся ситуации, он украдкой поглядывал на девушку.
Она была невысока, но на редкость пропорционально сложена, а вся ее фигура, казалось, дышала чувственностью. Взгляд Роана скользнул от мягко очерченных губ к тонкой талии, потом задержался на полной высокой груди, обтянутой лифом амазонки, из дорогой, но сильно поношенной и сшитой явно до того, как девушка созрела. Теперь она стояла перед ним как спелый плод, ожидающий, когда его сорвут.
