– Но, – говорил Ж'мерлия, – вас воспримут совершенно спокойно. Мы уже подготовили вам вполне хорошие документы.
Складчатый хоботок Атвар Х'сиал немного сжался. Она наклонилась к Дари, ее передние лапки были сложены как в молитве. – Вы же человек… и вы женщина.
Как будто это поможет! Дари вздохнула. Полного взаимопонимания между ними явно не получалось. Она же, три раза повторила ей, что у людей женские особи не воспринимаются безоговорочно в качестве руководителей и авторитетов, но кекропийка не понимала этого.
Дари попыталась еще набрать высоту. Этот шторм представлял собой нечто. Им было необходимо над ним подняться и обойти тучи, но, несмотря на всю прочность и устойчивость аэрокара, радость при мысли об этом ее не охватывала.
– Мы знаем правильную последовательность команд управления восхождением по Пуповине, – продолжал Ж'мерлия. – Как только вы обеспечите нам посадку в капсулу, между нами и поверхностью Тектона преград не останется.
Слова эти должны были успокоить и ободрить Дари. Как ни странно, они произвели обратное действие и заставили ее задуматься. Кекропийка прибыла на Опал после нее, как же тогда она смогла приготовить фальшивые документы на имя Дари Лэнг? И она все знала об управлении Пуповиной. Кто ей передал эти данные?
– Скажи Атвар Х'сиал, что до принятия окончательного решения, я еще хорошенько подумаю.
Подумать и побольше узнать самой до того, как она согласится совершить совместную поездку на Тектон с Атвар Х'сиал. Этой чужачке, казалось, известно все о Добеллии.
За исключением, пожалуй, опасности штормов на Опале.
Они спускались, и вихревые потоки воздуха усилились до пугающих размеров. Дари слышала и ощущала, как чудовищный ветер бьет и швыряет их аэрокар. Она молилась только об одном: чтобы его автоматическая система стабилизации и посадки справилась с управлением лучше нее. Сама она суперпилотом не была.
Атвар Х'сиал и Ж'мерлия оставались совершенно невозмутимыми. Может быть, существа, чьи, пусть отдаленные, предки летали, спокойнее относились к воздушным путешествиям.
Дари к этому, наверняка, не привыкнуть. У нее все внутренности завязались узлом. Они прошли сквозь облака и опускались. Бушевала гроза, самая яростная из всех виденных ею когда-либо на Вратах. Видимость была не больше ста метров, и никаких ориентиров. Ей приходилось рассчитывать только на радиомаяки космопорта.
Если в этом потопе они вообще работают.
Сквозь переднее стекло смотреть было бесполезно: ничего не видно кроме дождевых струй. Снижались они долго… слишком долго. Держась за рычаги, она вглядывалась в приборную доску. Высота – триста метров. Дальность маяка – два километра. До приземления им оставались какие-то секунды. Где же посадочная полоса?
