, — а он: ноль вниманья. Напрямик. Ведь он на вид такой тихий… Тут что, ажур будет или кружевце?
ОЛЬГА ПАВЛОВНА:
Кружевце.
МАРИАННА:
Я так рада, сегодня съемки не было. И мне Мозер ужасно надоел. Так пристает, так пристает! Другая, конечно, воспользовалась бы этим, чтобы сделать карьеру. Но я не могу. Я не знаю, поймете ли вы меня, милая: для меня искусство — это выше всего. Искусство — святое. Вот такая, как Пиа Мора, которая из рук в руки переходит, может там с Мозером на автомобиле кататься. А я не могу. Меня ничего в жизни не интересует, кроме искусства. Ничего. Но как я устаю! У меня самая ответственная роль, весь фильм держится на мне. Представляю, какое мне будет наслажденье все это потом увидеть на экране. Господи, да что с вами, миленькая, что такое? Ольга Павловна! Что вы плачете, что случилось, Ольга Павловна?
ОЛЬГА ПАВЛОВНА:
Не обращайте вниманья… Это ничего… Это сейчас пройдет… (Она плачет, вытирая глаза пальцами, по-детски.)
МАРИАННА:
Да в чем дело? Какие-нибудь неприятности? Скажите же, миленькая.
ОЛЬГА ПАВЛОВНА:
Дайте мне платочек.
МАРИАННА:
Он не совсем чистый. Я вам дам другой.
ОЛЬГА ПАВЛОВНА:
Ничего, ничего… Ну вот, прошло… Я просто дурно спала.
МАРИАННА:
Хотите, я сбегаю за какими-нибудь каплями?.. Ах, подождите, у меня тут есть валерьянка.
ОЛЬГА ПАВЛОВНА:
Не надо. Спасибо, Марианна Сергеевна. Правда, не надо. Все уже прошло.
МАРИАННА:
Ах, вы опять плачете. Как это нехорошо. Вот. Выпейте. Медленно. Теперь сидите спокойно. О чем-нибудь поговорим.
ОЛЬГА ПАВЛОВНА:
О чем-нибудь поговорим. (Сморкается и смеется.)
МАРИАННА:
Вот. Я вас давно хотела спросить. Чем, собственно говоря, занимается Алексей Матвеевич?
ОЛЬГА ПАВЛОВНА:
Я точно не знаю. (Смеется.) Ваш платочек совсем промок, смотрите. У него всякие коммерческие дела.
МАРИАННА:
Вам, может быть, будет неприятно: вы как-никак с ним остались, кажется, в дружеских отношениях, но я все-таки хочу вас спросить… Он не большевик?
ОЛЬГА ПАВЛОВНА:
Вы очень не любите большевиков, Марианна Сергеевна?
МАРИАННА:
Я их презираю. Искусство выше политики… Но они унижают искусство, они жгут чудные русские усадьбы. Ольга Павловна, неужели ваш муж?..
ОЛЬГА ПАВЛОВНА:
Меня его личная жизнь не касается. Я ничего не хочу знать.
МАРИАННА:
(Живо.) И он вам вообще ничего — ничего — не говорит?
ОЛЬГА ПАВЛОВНА:
Ничего.
МАРИАННА:
А-а. (Короткая пауза.) А у меня есть очень сильные подозрения. Представьте себе, Ошивенский рассказывает, что он третьего дня видел Алексея Матвеевича сидящим в кафе с известным чекистом из полпредства. Они очень дружески беседовали. Ошивенский и Евгения Васильевна страшно возмущены.
