— Пять. Шесть. Семь!.. — четко скандировал Гога. — Восемь. Девять. Десять! Одиннадцать…
Над командным пультом в голубоватых сумерках выросла фигура Калантарова.
— Внимание, Воронин! Первая очередь энергорезерва… Пуск!
«Есть первая очередь!» — доложили тонфоны.
Ярко вспыхнуло оранжевое озерцо, осветив Калантарова снизу. «Борьба! — сообразил Глеб. — Схватка в гиперпространстве! Не дать захлебнуться стартовой тяге!» Глеб яростно подергал кисти дрожащих рук, наложил пальцы на клавиатуру.
— Пульсация возрастает, — басстрастным голосом предупредил Туманов. — Выше нормы на две и четыре десятых.
Не дожидаясь команды, Глеб торопливо взял аккорд. Зашевелились фигуры операторов, окруженные странно искрящимися голубоватыми ореолами. Фигура Казуры оставалась неподвижной и, словно в награду за это, была украшена ореолом двойным.
— Внимание! — резко сказал Калантаров. — Вторая очередь. Пуск!
Сильный толчок. Станция затрепетала от первого до последнего яруса, пронизанная мощными волнами гравифлаттера. Вверх-вниз, вверх-вниз, как на качелях.
Глеб стиснул зубы. Взлет, невесомость, падение — кружится голова, чувствуешь горлом все свои внутренности… Хуже всех приходилось Калантарову — он не успел пристегнуться ремнями и теперь, уцепившись за кресло, выделывал довольно сложные акробатические номера. Если сломаются подлокотники… Нет, кажется, все обошлось. Молодые гравитроники справились!
«Качели» замерли. Взъерошенный Калантаров снова стал к пульту, переключает командные клавиши.
— Пульсация в пределах нормы, — доложил Туманов.
— Пошла вторая минута стартовой тяги! — встревоженно сообщил Гога.
— Напряженность эр-поля ослабевает, — сказал Глеб. — Я с трудом удерживаю фокусировку.
— Держать! Воронин, внимание! Дашь мне третью очередь по команде.
— Если выдержат ваши энергоприемники, — возразили тонфоны. — Вы берете на себя всю мощь меркурианской энергосистемы.
Калантаров сел, торопливо застегнул ремни. Слишком суетливо он это делал, рывками, и Глеб понимал его состояние. Они встретились взглядами, Калантаров сказал:
— Энергетики правы, я не знаю, как это будет. Но люди в гиперпространстве, надо удержать фокусировку. Вся надежда на тебя. — Он согнутым пальцем надавил клавиш связи. — Воронин, внимание! Третья очередь. Пуск!
Мощный толчок и что-то похожее на отдаленный гул. В неуловимо краткий миг верх и низ поменялись местами, — судорожно взмахнув руками, Глеб повис на ремнях над слабо светящейся чашей опрокинутого купола. Затем, стремительный переворот — свинцовая тяжесть на плечи, и все вдруг поехало в сторону; ремни рывками врезались в тело, ослабевали, снова врезались, было больно и жутко — станцию трепала вторая волна тяжелого гравифлаттера. «Конец гравитронам!..» — подумал Глеб и, на секунду прижмурив глаза, заставил себя воспротивиться головокружению и сосредоточиться. Вселенная сузилась до размеров пультовой клавиатуры, каждый клавиш — звездный рукав галактики. Глеб широко открыл глаза и наложил пальцы на клавиши… Каждый аккорд мог стать последним аккордом катастрофической увертюры.
